Журнал «Вокруг Света» №04 за 2008 год

А в 410 году вождь вестготов Аларих вообще осаждает Рим. Ворота на запоре. Брошен отчаянный клич: «Все на защиту родных стен!» Жители вооружаются, кто чем может, а предводитель «дикарей», у которого под командой стотысячное войско, только насмешливо ухмыляется: «Ну же, вставайте против меня все скопом — чем гуще трава, тем легче косить!» В осажденном городе разрушен водопровод, начинаются болезни, голод, даже людоедство. Наконец, не в силах видеть страдания соотечественников, христианка, некая Проба, тайно открывает врагам ворота. 24 августа 410-го Рим впервые со времен становления государства переживает высшее унижение — он взят врагами. Вестготы, разумеется, грабят, но… не поджигают город и не оскверняют храмов, как поступали в истории многие мятежники из числа самих римлян. Победители — хоть и ариане, но ведь христиане. Они чтят папу и уважают его паству. «Мы воюем с Римом, но не с апостолами!» — заявляет Аларих.

И вскоре вестготы уходят из столицы империи. В их планы не входило подчинить ее политически. Цель была — добиться справедливости, получить недовыплаченное чиновниками, а также заодно — новые, еще лучшие земли.

После взятия Рима, в частности, им досталась Галлия. И вот уже 1 января 414 года в Нарбонне близ Средиземного моря гуляет пышная свадьба: король Атаульф, наследник внезапно умершего Алариха, женится на Галле Плацидии, сестре императора Гонория. Жених по римскому обычаю облачен в тогу, поэты сочиняют в честь молодых эпиталамы, как это делалось еще в самих великих Афинах, а пятьдесят юношей-рабов, одетых в шелка, один за другим подносят невесте подарки на золотых и серебряных блюдах. Этот брак символизирует единение вестготов и латинян. Здесь, на юге нынешней Франции, начинаются три блестящих века Вестготского королевства, и ни хозяева, ни гости на этом пиру даже не подозревают, что главным событиям предстоит разыграться совсем в другой стране — Испании. Жених, правда, не пройдет и двух лет, как будет убит своими же приближенными за излишнюю приверженность римским порядкам, а невесту подвергнут издевательствам и бросят в темницу. Но это уже не повлияет на ход истории: истоки первого в Европе феодального государства нового типа — здесь. Между прочим, и с формальной точки зрения именно Атаульф может считаться основателем державы вестготов в Иберии — он первым перешел Пиренеи и в год своей свадьбы завладел Барселоной .

Провинция у моря

Испания во времена Гонория представляла собой, в общем-то, Богом забытую окраину. Романизированное население говорило на изрядно уже испорченной местной латыни, управлялось назначаемым из Города безо всякой разумной стратегии начальством и в случае необходимости могло просить реальной помощи лишь у тех военных, что жили здесь по случаю ранней отставки и отхода от дел. Это была типичная «тихая провинция у моря», вроде той, где, по словам поэта, жить в империи «лучше».

Однако «идиллическое» состояние сразу прекратилось, когда в самом начале V века традиционным путем через Пиренеи — а именно по удобному Ронсевальскому ущелью — повалили разнородные племена: вандалы, аланы, свевы. Местные жители слали Гонорию мольбу за мольбой о защите, но нерешительный государь лишь посоветовал им «смирить враждебность» оккупантов… и добровольно разместить их по своим домам. Государству на закате его дней было уже не до подданных.

Конечно, при всех объективных обстоятельствах императору вовсе не хотелось терять свои, как тогда говорилось, Испании . Для борьбы против вандалов и свевов он решил — и это после разорения Рима! — вновь опереться на вестготов. Несмотря ни на что, они хорошие союзники — если их, конечно, не раздражать.

Таким образом, поначалу вестготы посягали на земли Пиренейского полуострова исключительно по союзническому договору с Римом.

Там их ждало удручающее зрелище. Земля была разорена и истерзана предыдущим захватчиком. Испанский автор Идаций, современник вторжения вандалов, аланов и свевов, описывает такой безотрадный «пейзаж после битвы»: «Голод был настолько свирепым, что люди питались человеческим мясом и матери поедали тела своих детей, убитых и изжаренных ими самими. Дикие звери, привыкшие питаться трупами тех, кто погибал от голода, войны и болезней, нападали теперь даже на самых сильных людей и понемногу уничтожали род человеческий...»