Журнал «Вокруг Света» №04 за 2008 год

Вот лишь один характерный пример: конфликт неких Агилы и Атанагильда. В 549 году группа крупных военачальников провозгласила королем Агилу из Мериды. Другой вождь, Атанагильд, немедленно поднял против него восстание в Севилье и одновременно обратился за помощью к византийцам, на короткое время захватившим тогда южные области Иберии. Поддержка была оказана, и весьма действенная — в дальнейшем Атанагильду придется даже силой обуздывать распоясавшихся в его владениях наследников Римской империи. А пока гражданская война, развязанная двумя претендентами, растягивается на несколько лет. Наконец, сторонники Агилы, почуяв, что удача не на его стороне, приканчивают его и присягают сопернику — Атанагильд становится хозяином государства. К его чести, надо сказать, что правил он довольно достойно: проявлял разумную веротерпимость (о ней подробнее — ниже), перевел двор в стратегически удобный и политически нейтральный Толедо. С этого момента — ровно с середины VI века — Вестготское королевство, кстати, официально именуется Толедской монархией (под этим именем оно фигурирует и в современных испанских учебниках). К моменту смерти Атанагильда в 567-м новая столица даже успевает приобрести блеск и снискать признание, как чуть ли не самый богатый город Европы. И кстати, тот факт, что король этот, не в пример многим, скончался в своей постели, тоже красноречиво говорит о его разумности.

Вообще, серьезной проблемой вестготского государства, которая часто и провоцировала физическое устранение монархов, было отсутствие закона о престолонаследии. Если государь имел сыновей, они в принципе могли «на приоритетных правах» претендовать на отцовский престол, но знать вполне могла предложить и иную, собственную кандидатуру. Ясно, что такое положение создавало почву для постоянно тлеющей смуты.

Тот же Атанагильд детей мужского пола не имел — во всяком случае, нам о них ничего не известно. Тем не менее на сей раз власть перешла к следующему правителю бескровно и удачно. После некоторой неразберихи им сделался Леовигильд, полководец, который предложил руку и сердце вдове почившего. И вот если в Вестготском королевстве и был свой золотой век, то это, несомненно, двадцать лет его достославного царствования.

Как все государи, оставившие о себе великую память в феодальную эпоху, Леовигильд проявил себя смелым завоевателем, эффективным администратором и тонким дипломатом. В частности, с той же Византией, наследницей римской славы в глазах многих, он всю жизнь умело поддерживал почтительно-дружеские отношения, но при этом не допускал и намека на зависимость. Наоборот, этот король первым отбросил варварские одежды из шкур, одинаковые для знати и простых людей, и облачился в пурпурную мантию на манер старых императоров. А также — и это очень важно — первым из постримских европейских монархов осмелился чеканить собственную монету без имперских знаков, только с собственным профилем.

Военные кампании тоже проходили успешно и привели к заметному расширению границ королевства. Леовигильд остался в истории чуть ли не единственным полководцем, который успешно воевал против неукротимых васконов, предков нынешних басков. Ну, и наконец, стремясь обеспечить трон сыновьям, Леовигильд впервые в вестготской истории оформил право династического наследования. Правда, этим он не ограничился, а для верности попросту вырезал несколько знатных семей поголовно — кто, как не он, хорошо знал нравы соотечественников и их «уважение» к законам. В общем, не щадил Леовигильд ни себя, ни других во имя единства страны. Только в одной важной сфере державной жизни оказался он недостаточно прозорлив — в религиозной. Не замечая общеевропейской тенденции, король упорно «держался» за арианство. Узнав, что его собственный отпрыск Герменегильд перешел в католичество и поднял восстание, отец решительно атаковал его, взял в плен и, по некоторым сведениям, велел убить в тюрьме.

Ульфила (примерно 311—383 гг.), просветитель вестготов, распространивший среди них христианство. Фото AGE-IMAGES/EAST NEWS

В лоне римской церкви

Леовигильд дожил до старости и умер весной 586-го, оставив Толедское королевство единым и сильным, как никогда. Разумеется, и в кошмаре ему не могло привидеться, что второй — любимый — сын, наследник престола Рекаред, изменит дедовской вере. Но не прошло и года со смерти старого короля, как специально созванный Второй Толедский церковный собор одобрил переход к новой государственной религии. Правитель с супругой, а также домочадцами и всей свитой торжественно поклялся в верности Папе.