Журнал «Вокруг Света» №04 за 2009 год

Попечительницей Смольного института была императрица Мария Александровна, урожденная принцесса Гессенская — супруга Александра II. По легенде, царь обратил внимание на юную Екатерину Михайловну как раз в тот день, когда императрица неважно себя чувствовала и не смогла поехать с мужем на традиционное чаепитие в Смольный. (Со времен основания института Екатериной II все венценосные особы оказывали этому учебному заведению большое внимание и всяческую поддержку.) А царь тем временем угощал сестер  конфетами, вкус которых Екатерина Михайловна будет помнить всю жизнь, потому что именно с этой встречи началась ее восторженная влюбленность. Впоследствии она вспоминала, как была счастлива видеть императора: «…его визиты возвращали мне бодрость. Когда я болела, он навещал меня в лазарете. Его подчеркнутое внимание ко мне и его лицо, столь идеальное, проливали бальзам на мое детское сердце. Чем более я взрослела, тем более усиливался его культ у меня. Каждый раз как он приезжал, он посылал за мной и позволял мне идти с ним рядом. Он интересовался мною; я считала его покровителем, другом, обращалась к нему как к ангелу, зная, что он не откажет мне в покровительстве... Он посылал мне конфеты, и не могу описать, как я его обожала…»

В 1864 году в семнадцатилетнем возрасте княжна завершила образование, поселилась в Петербурге на Бассейной в доме старшего брата Михаила и в общем-то стала далека от своего высокого попечителя. Но год спустя, гуляя в Летнем саду, она случайно увидела императора, и тот тоже ее заметил. Он подошел к ней и осыпал комплиментами, смутив Екатерину Михайловну окончательно. Не стесняясь прохожих, он гулял с ней по аллеям, оказывая знаки внимания. Но еще целый год после этой встречи княжна оставалась малообщительной и замкнутой.

Вскоре их души сблизило несчастье: после трагической смерти сына, цесаревича Николая, в апреле 1865 года безутешный отец послал за Екатериной Михайловной. Она прибыла к нему, и во время беседы ей стало безудержно жалко убитого горем человека. А выйдя из дворца, княжна поймала себя на мысли, что ей впервые захотелось к нему вернуться.

В этом же году, в июле, произошло одно из самых памятных свиданий княжны с царем. Екатерина по его просьбе приехала в Петергоф, в павильон Бабигон, который построил для своей супруги отец Александра II — Николай I. Это был чудесный июльский вечер, все вокруг утопало в цветах… Расставаясь, он сказал ей, что теперь отныне и навеки считает ее своей женой, что пока он несвободен, но при первой же возможности женится на ней. Неизвестно, что тогда подумала о клятве императора Екатерина Михайловна, но с этих пор чувство в ее сердце нарастало с каждым днем.

Поворотом в развитии их истории стал день 4 апреля 1866 года, когда после прогулки с княжной император вышел из Летнего сада и попал под пули революционера-террориста Дмитрия Каракозова. Княжна вспоминала, что, вернувшись домой после покушения на государя, она очень плакала, так как «была растрогана видеть его счастливым от встречи», и после долгих раздумий решила, что сердце ее принадлежит ему и что она «не способна связать свое существование с кем бы то ни было». На следующий день Екатерина Михайловна объявила домашним, что предпочтет умереть, чем выйти замуж. Последовали бесконечные сцены, но настроение княжны было непреклонным. С того момента она приняла решение «отказаться от всего, от светских удовольствий, столь желанных юным персонам… и посвятить всю свою жизнь счастью Того, кого любила». Что это было: восторженная любовь-самопожертвование романтичной барышни, ослепленной блеском императора, или действительно большое чувство? Ведь если вдуматься в эту историю и вспомнить всех ее  участников, то она оказывается не очень красивой, как и клятва о совместном будущем, данная княжне императором. Получалось, что царь отмерял срок жизни своей жене, Марии Александровне, матери его восьмерых детей. Описывая личные перипетии Александра II, биографы часто уточняют, что после рождения такого количества детей здоровье императрицы пошатнулось и что царь охладел к ней. Особый урон ее самочувствию нанесла смерть цесаревича Николая, такая нелепая и ранняя, после которой ее болезни начали стремительно прогрессировать. И если прибавить ко всему этому детали взаимоотношений между царем и княжной, особенно тот факт, что после Балканской кампании 1878 года он поселил ее во дворце над своими покоями, то вырисовывается не очень приятный портрет Александра II — не политика, конечно же, а человека. Его прогрессивные реформы, в том числе отмена крепостного права, — тема другого разговора.