Журнал «Вокруг Света» №05 за 1995 год

— Это самое первое бистро в Париже... — пояснил Сережа. — Во всяком случае, так принято говорить туристам.

Сережа был прав. Хотя такое объяснение и убеждало, но от него отдавало байкой.

Столы «У мамаши Катрин» стояли в крайней секции. Мы сели за первый с угла столик, открытый тротуару.

Подошел официант, и я сразу поставил условие перед Сережей:

— Или я плачу за ужин, или каждый за себя...

Мы остановились на втором условии, и каждый стал заказывать ужин себе сам. Официант оказался латиноамериканцем, и потому осмелев, я «вывалил на стол» весь свой словарный запас итальянского, вынесенного когда-то из консерватории. Его с лихвой хватило, чтобы заказать себе бокал красного вина — bicchiere di vino rosso; бифштекс с картошкой фри bistecca con patatine fritte... И конечно, на десерт кофе. Сережа заказал себе то же самое. Я уже не говорю, как он таращил на меня глаза. Откровенно говоря, вольности мне прибавила сильно уцененная атмосфера Монмартра. Потом уже Сережа, не уловив на моем лице восторга от происходящего вокруг, решил подчеркнуть свою солидарность со мной.

— Здесь французы не отдыхают. И Монмартр, и Мулен-Руж принадлежат туристам. — Сказав это, он переключил мое внимание на молодого человека, пристающего к немецкой семье за соседним столом, за которым сидели мать, дочь и старикашка. Облокотившись на барьер секции, в наглой позе, весь изворачиваясь, смазливый парень отпускал комплименты старшей из женщин. Похоже было, мама уже забыла, что она мама, а молодой повеса, усыпив ее бдительность, принялся за дочку — занялся ею.

Ножницы уже скользили по черной бумаге — он вырезал ее профиль, когда к столу подошла пожилая полная француженка с корзиной цветов. Мастер по профилям, на секунду отвлекшись, едва заметным движением руки достал из корзины розу и протянул позирующей девушке. Но за цветок заплатила мама... Глядя на это, надо было согласиться, что монмартрское население старается, очень старается эта бесшабашная обстановка, своего рода отдушина для туристов, возвращает их к естеству, которое, возможно, сдерживал респектабельный Париж.

Цветочница потом, обойдя еще кого-то, подошла к Сереже, перебросилась с ним какими-то веселыми словами, отошла. Она называла его Сержем, он ее — мадам Жанет.

— Я обещал ей, — сказал Сережа, — когда у меня появится хорошая девчонка, куплю у нее все цветы... Вот она и торопит меня.

Что-то мягкое коснулось моей ноги. Я нагнулся и увидел пушистого белого песика.

— Ой, какой прекрасный малыш, — только успел сказать, как услышал над собой:

— Его зовут Дружок.

Подняв голову, я увидел над собой пожилого элегантного русского человека во всем вельветовом. Я предложил ему сесть, предложил кофе.

Нет, — отрезал он, — я живу на Монмартре и здесь, на площади кофе не пью, — сказал и улыбнулся.

Мы с Сережей быстро расплатились за ужин, встали и пошли все вместе.

Сережа торопился к своим туристам вниз, к подножию Монмартра, в Мулен-Руж… Расставались мы с ним, твердо пообещав встретиться когда-нибудь. Он ушел, и мы с моим новым знакомым побрели прочь с площади.

Мы недолго с ним гуляли, и мало что я узнал о нем. Родился в Париже. Отца — полковника белой армии убили в гражданскую. Сам он архитектор в прошлом. Дочка с мужем живут под Парижем... Мы дошли до узкой крутой лестницы на окраине. Она вела в нижние жилые кварталы. И тут он остановился. Почувствовав, что он собирается подать мне руку, я сказал о своем желании поговорить с ним.

— Нет, нет, — возразил он, — в другой раз. — Он достал и протянул мне визитку.

Я не стал говорить, что другого раза может и не быть.

— У меня возникло к вам уйма вопросов...

— Тем более пора! сказал он и, дружески потрепав меня по плечу, последовал за своим маленьким симпатичным другом.

Я еще некоторое время стоял и смотрел ему вслед. Из ярко освещенного, пустого ресторана доносились неуверенные фортепианные звуки. Пора было и мне вернуться в отель на бульваре Даву.

Париж

Надир Сафиев

Денис Уитли. Сокровища царя Камбиза

Роман. Продолжение. Начало в №№2, 3, 4/1995

Глава XVI.

Дочь самого черта

Конечно, мы с Уной безбожно опоздали к отплытию, и никакого оправдания, кроме того, что я не мог вырваться из ее объятий у меня не было. Но дело не в этом. И капитан, и Махмуд прекрасно понимали, что туристы могут где-то потеряться, а приближалась ночь. Они несли ответственность за пассажиров, и было просто некрасиво отплывать без нас. Оставалось предположить, что они сочли, что мы вернулись на борт в толпе туристов. Кипя от злости, я попытался осмыслить положение.

К моему удивлению, Уна рассмеялась. Я повернулся в седле и взглянул на нее.

— Что же теперь делать? Если бы мы могли нанять катер и догнать их, но здесь только парусные суденышки. Разве пересечь реку на одном из них и дойти пешком до железной дороги, которая проходит, наверное, в двух-трех милях от берега... Она покачала головой.