Журнал «Вокруг Света» №06 за 1962 год

И мы без передышки продолжали работать. В двенадцать часов ночи началось настоящее сражение — дело близилось к концу, наступил самый важный момент, который требует от угольщика всех знаний и сил. Положить один ствол на другой, пригнать их вплотную друг к другу, сверху положить еще и еще, пока штабель свежего дерева не станет высоким и прочным, словно каменная гора. Впрочем, о горе говорить еще рано. У нас уже было заготовлено несколько сотен стволов яны для нового костра, когда Андрее сказал:

— Сегодня вторник.

—- Завтра придет «Амалия», — пояснил Исленьо. Мартинес точил мачете и, не отрывая глаз от лезвия, сказал:

— Завтра, Антонио.

На рассвете я опять плыл по каналу. Над головой с криком носились нырки; внизу сверкала спокойная гладь, а вдоль берегов тянулись густые заросли мангле, в толстых корнях которых то тут, то там прятались красные как кровь рачки.

«Амалия» появилась в два часа.

Когда судно пришвартовалось, я увидел на нем какого-то парня. Он показался мне мальчишкой. Не по годам рослым мальчишкой. Это был блондин с едва пробивающимися усиками. За ним шел хозяин парусника. Он соскочил на пристань.

Следом сошел парень с усиками. Я разглядел его очень хорошо. Он был выше всех нас, на вид ему было года двадцать четыре, а может, и двадцать шесть. Вблизи парень казался сильным. У него была мускулистая шея, беспокойные глаза, а кожа белая, как молоко. Мне такие люди не нравятся.

Хозяин парусника протянул мне руку.

— Вот вам новый парень.

— Этот?

— Его послал дон Бруно.

— Но это же молокосос, — возразил я, не в силах скрыть недовольство.

Юноша спокойно взглянул на меня. Он хотел что-то сказать, но, видно, раздумал и перевел глаза на хозяина судна.

— Ну, какой же это молокосос, — торопливо возразил тот.

Я повернулся к мальчишке.

— Ты пришел на место Фиденсио?

— Да.

— А знаешь ли ты, что такое настоящий лес? А жечь уголь ты умеешь?

— Нет, но научусь.

Меня просто смех разобрал. Подумать только! Он научится! С этаким беленьким личиком жечь уголь! Это ему не в куклы играть!

— Как же, — сказал я, — научишься, если москиты не сожрут тебя раньше...

Он ничего не ответил и сунул руку в карман в поисках сигареты. Обдумав все, я попросил хозяина судна:

— Задержись на пару деньков, тебе, видно, придется увезти этот груз обратно. Ну, пошли.

Я зашагал было к плоту, но остановился:

— Как Фиденсио?

Хозяин парусника не слышал меня против ветра.

— Все так же, — сказал парень, но я даже не взглянул на него.

Мы прибыли ночью. За два дня до этого Мартинес зажег первый костер. Он весь был из хукаро и горел бесшумно. В воздух поднималось облако серого дыма. В стороне поблескивал огонек очага. Мартинес и Исленьо не спали. Это был час разговоров за кружкой крепкого кофе.

Как только плот подошел к берегу, я подал голос. Тут же мне откликнулись.

— Это остальные, — объяснил я своему спутнику.

— Сколько их? — спросил он.

— Четверо, но они стоят двадцати.

Когда мы подошли к очагу, Исленьо встал. Невозможно было различить что-либо, кроме сверкающих белков и жестяного кувшина в его руках. Я бросил взгляд на парня, затем на Мартинеса. Мартинес встал, сделал несколько шагов нам навстречу и спросил:

— Ты знаешь эту работу?

— Пока нет.

Затем произошло то, что я и ожидал. Исленьо бросил кувшин и подошел вплотную к новичку.

— Нечего сказать, хорош! Просили мужчину, а прислали сосунка.

Мартинес продолжал:

— Если не знаешь работы, ты тут не нужен. Тут парень потерял спокойствие.

— Ну, кое-что я могу делать!

— Конечно, ты наверняка умеешь очищать тарелки! — закричал Исленьо.

Но прежде чем он кончил, парень ударил его кулаком в лицо. Исленьо покачнулся и рухнул на лежавшие рядом стволы. Мартинес, Андрее и я кинулись к ним. Мартинес добежал первый. Он хоть и был намного ниже парня, но, схватив его за талию, бросил на стволы, как куклу. Исленьо выхватил мачете. Мартинес остановил его.

Исленьо спрятал мачете и вытер кровь с лица. Новичку тоже досталось. Я приподнял его с земли. Андрее побежал за дорожной аптечкой. Мартинес был очень серьезен. Вот такими же глазами он наблюдал за тем, как горели костры.

Через мгновенье парень пришел в себя. Он сплюнул кровь и сказал:

— Есть вещи, которые нельзя стерпеть.

— Завтра ты уйдешь отсюда, — откликнулся Мартинес.

— Хорошо, но я привез письмо от дона Бруно, — ответил он и вытащил листок бумаги,

Мартинес взял фонарь и молча начал читать. Затем он протянул письмо мне. В нем говорилось:

«Податель сего — мой родственник. Посылаю его вместо Фиденсио. Он молод и бесстрашен. Я дарю ему один костер из яны. Прошу принять моего родственника хорошо!»

— То-то я удивлялся его щедрости! Теперь он навязывает нам своего родственника! — заметил я.

Но Мартинес не обратил на меня никакого внимания. Он постоял, уставившись в землю, а затем произнес:

— Ладно!

И парень остался.

Мы все дальше и дальше забирались в лес.

В середине августа у нас уже было сложено три костра, и теперь мы снова могли заняться своим.

Парню мы все объяснили как есть.

— Этот костер наш, и Фиденсио получит свою долю. На этом костре ты ничего не заработаешь.