Журнал «Вокруг Света» №06 за 1971 год

Доверенный сотрудник начальника отделения «А» Гешева Ячо Радев, как и было намечено, появился в гостинице под видом приезжего накануне вечером. Запершись в заранее оставленном для него номере, он преспокойно улегся спать, для верности запрятав саквояж с листовками под кровать. Когда же полицейский проснулся, то с ужасом обнаружил, что ночью кто-то проник в номер и вылил в «драгоценный саквояж» несколько литров оливкового масла. «Голуби» доктора Делиуса оказались безнадежно испорченными.

Фиаско с провокационными листовками надолго лишило полковника Отто Вагнера душевного равновесия. Он лучше, чем кто-либо, представлял, что ожидает его в случае срыва столь ответственного задания начальника абвера адмирала Канарнса...

В Берлине в генеральном штабе ОКХ уже началось планирование войны против Советского Союза. 22 июля 1940 года на совещании у фельдмаршала Браухича с участием высшего генералитета Гитлеру были доложены общие наметки стратегического замысла. Фюрер спешил, и поэтому разработка планов восточного похода велась лихорадочными темпами. 5 августа начальник штаба 18-й армии представил ОКХ свой вариант плана «Отто», как первоначально именовалось нападение на СССР. К 17 сентября были готовы предложения генерал-майора Паулюса по стратегическому развертыванию германской армии у советской границы. Сведенные воедино, оба эти документа и легли в основу пресловутого плана «Барбаросса», подписанного Гитлером 18 декабря 1940 года.

И пусть полковник Вагнер оставался в неведении, о замыслах ставки фюрера, чутье разведчика и просто здравый смысл опытного офицера убеждали в одном: Балканам отводится далеко не последняя роль как экономической базы для ведения войны и стратегического плацдарма для действий против южного фланга русских, особенно на Черном море. Тем более что шифрованные депеши с Тирпицуфер становились все более угрожающими, заставляя цепляться за любые, даже самые примитивные, средства, если те обещали хоть отдаленный шанс на успех...

Спасительную идею невольно подал во время очередного разноса, которые изнервничавшийся доктор Делиус все чаще устраивал ему, окончательно перетрусивший Цанков. Правда, бывший премьер не располагал главным — доказательствами, но резидент абвера решил попробовать обойтись без них. Блеф, если он проводится с достаточной твердостью и непреклонностью, может компенсировать многое.

За время пребывания в Софии Делиус хорошо изучил Любомира Лулчева. Это была весьма своеобразная и колоритная личность — мистик, астролог, хиромант да к тому же ближайший советник царя Бориса, по слухам, пользовавшийся почти безграничным влиянием на суеверного и впечатлительного монарха. Резидент Канариса как-то попытался воздействовать на последнего через Лулчева, но без особого успеха — астролог отделывался туманными ссылками на неблагоприятное расположение звезд.

Когда придворный «звездочет» и на сей раз перешел к своей излюбленной теме, Делиус бесцеремонно оборвал его:

— Все это мало интересует меня в данный момент, господин Лулчев. Будет куда целесообразнее, если мы вернемся на грешную землю.

Подчеркнуто сухой тон гостя заставил Лулчева насторожиться.

— Я хочу напомнить вам один относительно давний эпизод из жизни вашего обожаемого царя. Вам известно, что 7 июня 1923 года Борис вместе с двумя своими сестрами поехал в село Славовица в гости к главе собственного правительства господину Александру Стамболийскому, на его виллу. Царь был настолько любезен, что не только захватил подарок премьеру — первые фрукты из собственной оранжереи, но и соизволил остаться ночевать у гостеприимного хозяина...

Лулчев никак не мог сообразить, куда клонит столь необычно державшийся сегодня германский «офицер связи».

— Так вот, пока Борис с интересом расспрашивал господина Стамболийского о его прогрессивных проектах, адъютант царя вышел осмотреть приготовленные для монарха покои. Заодно этот «догадливый» офицер умудрился заглянуть на личную радиостанцию хозяина виллы и весьма квалифицированно вывести ее из строя. Когда же через день резиденция премьера Стамболийского подверглась нападению бандитов, вызвать помощь оказалось невозможно — связь с внешним миром была прервана. Ночлег коварного царя Бориса стоил жизни главе его правительства...

Побледневший Лулчев молча слушал падавшие, словно тяжелые глыбы, подробности. На лбу его выступил холодный пот. До него когда-то ДОХОДИЛИ неясные слухи о всей этой запутанной истории, но откуда пронюхал о ней этот проклятый пруссак? Шантаж, самый откровенный шантаж. И все же господин Лулчев не знал, как положить ему конец.