Журнал «Вокруг Света» №07 за 1984 год

— Раньше? Конечно, нет! Как же это картейро может рисовать? Нет, раньше не рисовал. А тут вдруг понравилось. Пришел домой, сел за стол, достал бумагу, стал рисовать дальше.

«Стал рисовать дальше...» Что-то в нем будто проснулось. Не проходило и дня, чтобы Бенито не рисовал. Акварелью. Каждый день, с утра до часу, двух, а то и трех ночи. Утром встает, почитает газету и снова берется за краски.

О том, что он рисует, не было необходимости расспрашивать. Все стены его каморки увешаны акварелями. И на всех — Тринидад. Сказочный, похожий и непохожий на город, который я только что видел. Город, утопающий в зелени. Яркий, солнечный город, который может привидеться в радостных снах мальчишке, вернувшемуся с первого свидания. Город, о котором грезишь, когда уезжаешь на чужбину. Город-песня.

Город, по улицам которого он ходил с почтовой сумкой тридцать девять лет, словно выплеснулся на его акварельках в буйстве красок, в причудливости композиций. Бенито, сам того не ведая, копил день за днем в своей душе образы своего Тринидада. Черепичные крыши, красные, словно раскаленные солнцем. Строгие колонны кафедрального собора. Желтые стены дворца Брунет. Решетки. Фонари. Ослики, покорно несущие свою поклажу. Высохшие фонтаны в скверах, где шумит детвора и судачат черные няньки в белых передниках.

— А почему ты, Бенито, рисуешь только Тринидад?

— Почему? Рисую что вижу. И что видел раньше. Мне это нравится.

Да, конечно, он прав: человек рисует что видит, что знает, что любит.

Продолжая перебирать разложенные на столе бесчисленные виды Тринидада, я вдруг замечаю что-то необычное.

— А это что такое?

— Где? Это Фидель. В горах Сьерра-Маэстра.

Горные вершины на этой акварели не впечатляют своей высотой: они примерно по грудь Фиделю. Но, видно, таким и должен быть, по мнению Бенито, Фидель: выше гор, головой почти до солнца, подпирающий плечами небо.

— А вот еще Фидель: на суде после Монкады.

Фидель стоит на трибуне и произносит знаменитую речь: «История меня оправдает». За портретным сходством Бенито, очевидно, не гнался. Хотя замах руки, бесспорно, его: широкий, неудержимый, словно пригвождающий врагов-батистовцев. Пытаясь задержать этот порыв, на первом плане стоит охранник: тупая физиономия, черная винтовка, как злая тень — на фигуре Фиделя.

Очень трудно рассказывать об акварелях Бенито. Удивление, недоверие, ирония — таковы чувства, которые охватывают тебя, когда видишь их впервые. Поражает неуемное буйство красок и восхищает лихое попрание законов перспективы. И на всех картинах — китрины. Таких колясок давно уже нет в Тринидаде. Почему же Бенито все еще рисует их? Почему бы не изобразить какой-нибудь «мерседес»?

— Нет, автомобиль — это вещь новая, современная, а город наш старинный. Ему больше подойдет коляска! Вон оно что: стало быть, Бенито — ревнитель традиций, охранитель седой старины? Ну, а Фидель в Сьерра-Маэстре? А на суде? А высадка с «Гранмы»?

— Это другое дело,— лукаво улыбается Бенито. — Это не Тринидад, это новая жизнь, революция! Да, да! А Тринидад пускай останется Тринидадом: со своими фонарями, решетками, колясками и пальмами!

...Он прав, этот неугомонный и мудрый старик: именно так и решило революционное правительство. В Гаване был подписан декрет о превращении Тринидада в город-музей национальной архитектуры и культуры и в один из главных туристических центров страны. Именно этим занимаются сейчас местные власти. В городе запрещено воздвигать здания, нарушающие архитектурный ансамбль. Все реставрационные, восстановительные работы, не говоря уже о перестройках, могут выполняться только под контролем специалистов. Тщательно восстанавливаются памятники архитектуры. Скоро исполнится десять лет Романтическому музею Тринидада, который разместился во дворце Брунет, построенном в 1741 году. В нем собраны предметы старого быта, мебель, украшения, старинные гобелены и картины. И конечно же, акварели Бенито, трогательные и прекрасные.

— Нарисовать дворец, чтобы он был похож, это совсем нетрудно, да, да! Но в картину нужно что-то добавить. Ты спрашиваешь что? Я не знаю. Но знаю, что обязательно нужно. Может быть, птицу, может быть, цветок. Или солнечный луч. Что-то такое на картине обязательно должно быть. Иначе она будет! мертвой...

Игорь Фесуненко Тринидад — Гавана —  Москва

Голубой Ксилл

 

Внимание! Всем, кто меня слышит! Всем, кто есть на Иммете! Сообщество Галактики предлагает вам вернуться!

Внимание! Здесь, в джунглях Южного материка, на поляне прибрежного массива, в пятнадцати градусах двадцати минутах восточной долготы и сорока градусах одиннадцати минутах южной широты, нами сброшены тюки с продовольствием, инструментами и энергопитанием.

Всем, кто меня слышит! Наше пребывание на Иммете заканчивается! Каждый, кто явится к месту сбора, сообщите о себе по микрорации!