Журнал «Вокруг Света» №07 за 2009 год

Освященная народной верой история такова: где-то около 1600 года дон Мигель де Сервантес Сааведра в очередной раз занимался постылым ремеслом, к которому прибегал ради заработка, — сбором податей. Штаб его маленького ведомства находился в Аргамасилье. Здесь же он был в очередной раз обвинен членами муниципального совета в денежной недостаче и уже в третий раз в жизни брошен в тюрьму, где провел около двух лет, пока вмешательство высоких покровителей при дворе не вызволило его оттуда. Заключение — особенно на первых порах — оказалось весьма суровым. Узнику не выдавали даже письменных принадлежностей. Тогда-то от скуки и тоски литератор и стал вытаскивать из потухшего камина обгоревшие угольки и рисовать ими на стенах камеры-пещеры. Здесь, в сырости подземелья, пауки-крестовики, которые и сейчас еще в изобилии оплетают паутиной этот каменный мешок, стали первыми, кто увидел на штукатурке две фигуры: одну — тощую и длинную, другую — приземистую и коренастую. Позднее узник все же получил перо и бумагу. Так началась работа над известнейшим романом всех времен.

Замок Бельмонте — самый массивный в сельской Ла-Манче. А в одноименном селе под холмом образовался центр всяческого кихотистского производства: майки и кепки, значки и флажки, шлемы и копья, какие вы можете купить на «Дороге Дон Кихота»

Что касается тюрьмы, то она помещалась в доме семейства Медрано: род славился богатством, однако не брезговал сдачей внаем «подсобных» помещений властям под узилище. С тех пор, впрочем, тюрьма Сервантеса и сгорала дотла (так что конкретное помещение, где он томился, пришлось опознавать по каменной балке — такая, по преданию, имелась только в его камере), и приходила в запустение по нерадению очередных хозяев. Только 19 лет назад ее наконец выкупила мэрия Аргамасильи, чтобы превратить в национальный мемориал и место паломничества тысяч благодарных читателей.

При всем при этом одновременно с Сервантесом тут проживал средней руки идальго по имени Родриго Пачеко. Именно ему молва приписывает помешательство на почве обильного чтения, болезненную любовь ко всему рыцарскому и призывы к дальним героическим странствиям. С этим чудаковатым дворянином Сервантес, конечно же, мог и должен был быть знаком, живя в маленьком городе.

Вроде бы все идеально сходится. К тому же становится ясно, отчего это, собственно, у «принца гениев» нет охоты вспоминать название этого села, притом что другие местные топонимы он называет точно, — кому приятно вспоминать место заточения? Но с точки зрения науки все довольно сомнительно. Вплоть до того, что сам факт этого заключения никакими документами не подтвержден, в отличие от двух предыдущих «отсидок» дона Мигеля в Севилье и Кастро-дель-Рио.

Но легенда сделала свое дело: сегодня Дом Медрано — общепризнанное узилище Сервантеса, а его камера «о двух этажах» — один в полуподвале, другой глубоко под уровнем почвы — оформлена и содержится более чем торжественно и почтительно. Табличка у входа, например, сообщает, что здесь, дабы проникнуться духом места, добровольно заточил себя в 1860-х подвижник сервантистики Хуан Артсенбуч, чтобы составлять первое полное издание «Дон Кихота» с академическими комментариями.