Они уже устраиваются в кузове машины, уже работает мотор, когда металлический голос репродуктора врывается в тишину утра: «Внимание! Внимание! На Эльбрусе заблудилась группа альпинистов. Откладывается подготовка ко всем восхождениям. Немедленно приготовиться к розыскам...»
Машины спешат к Эльбрусу. Мчатся в густом тумане, включив фары, предупреждая встречных сиренами.
В кузове «газика» — две спасательные группы: одной руководит Андрей Снесарев и Вадим Барзыкин, другой — Борис Кораблин и Виктор Степанов...
С заездом в "Рай"
Дорога на юг
Вдоль дороги бредет большое стадо верблюдов. Светло-рыжие, с потертыми горбами, они провожают наши машины равнодушным взглядом. Через две минуты они скрываются в клубах пыли. Степь, бурая, скучная, сливается на горизонте с серым небом. Ни холма, ни низины. Наверно, когда-то, очень давно, люди, что жили в этой степи, придумали сказку о том, что земля плоская. Вот промелькнули низкие темные палатки. К ним от дороги скачут по степи два всадника с ружьями за спиной. Аднан оборачивается (он сидит впереди, рядом с шофером) и говорит нам:
— Это кочевники, они никогда не промахиваются,
— А зачем им ружья?
— Как же без них? Они живут по тем же законам, что и тысячу лет назад. До революции никто не интересовался, как они живут. Чем темнее, тем спокойнее.
И снова степь. Весной она расцветет, покроется травой. Но сейчас зима. И до самого горизонта лежит бурая простыня с белыми заплатами соли.
Мы, группа советских инженеров-строителей, едем из Багдада в Басру. Мы прибыли в Ирак для подготовительных работ, касающихся сооружения объектов, которые будут строиться по Советско-Иракскому соглашению об экономическом и техническом сотрудничестве.
Багдад соединен с Басрой двумя дорогами: одна идет вдоль Тигра, другая вдоль Евфрата. О каждой из них ходят самые противоречивые слухи. Дорогами не очень широко пользуются, так как до Басры быстрее добраться самолетом или поездом.
Аднан, архитектор Департамента промышленного строительства, а в данный момент наше сопровождающее лицо, выторговал нам на божеских условиях два такси, два объемистых «шевроле», которые и несут нас сейчас по пыльным ухабам.
— Королевскому правительству не было никакого смысла тратиться на хорошие дороги, — снова оборачивается к нам Аднан, отфыркиваясь от пыли, — значительно выгоднее было держать страну разобщенной. Это только сейчас мы начинаем разворачивать дорожное строительство.
Дорога ведет нас по местам, где уже пять тысяч лет назад цвела одна из древнейших в мире цивилизаций. По пути мы должны будем проехать не только Вавилон и Ур — древние столицы государств, существовавших здесь, но и заехать в то место, где, по преданию, находился земной рай. Это посещение, по правде говоря, нас сильно интригует.
Перед отъездом в Ирак мы перечитали внимательно все брошюры и книги, какие удалось достать об Ираке, но, увы, представление о стране у нас сложилось не совсем правильное. В этом виновата и кинокартина «Багдадский вор», и поэмы о кораблях пустыни, и рассказы о бедуинах в развевающихся бурнусах и последнем глотке воды в раскаленной пустыне. Со всеми этими атрибутами экзотики нам почти не пришлось столкнуться в Ираке. В сегодняшнем Ираке пленяет совсем другое. Это страна очень современная. Современная не по достижениям техники и культуры — это дело завтрашнего дня, — а по настроению. Ирак молод. И вот эта молодость, родившаяся всего два года назад, в дни революции, и показалась нам основной чертой страны, чертой, за которой как-то поблекли и сникли экзотические красоты. Новое поколение хозяев Ирака ведет тяжелую борьбу, чтобы вытащить страну из той отсталости и темноты, куда ее в течение многих лет усердно заталкивали многочисленные правители.
Проезжаем деревню, не первую и не последнюю за сегодняшний день. Состоит она почти целиком из сариф — глиняных приземистых хижин, единственным достоинством которых является дешевизна, чего никак не достаточно для того, чтобы в них можно было жить по-человечески. Сарифа не просто глиняная хижина без окон, она имеет и еще кое-какие особенности. В ней только одна комната, в которой живут человек шесть, а то и более. Каждые четыре-пять сариф обнесены забором и представляют собой что-то вроде коммунальной квартиры, объединенной общей ямой посреди двора, куда собирается дождевая вода.