Журнал «Вокруг Света» №08 за 1991 год

Тень в земле

Луна всходила огромная, оранжево-розовая, теплая. Вечер дотлевал последним светом. В густеющих сумерках шла я по безлюдной улице Ростова, казавшейся широкой оттого, что дома по левую сторону стояли двухэтажные, а справа тянулись приземистые торговые ряды. Домам было лет по сто, а рядам и того больше. За ними подпирали темнеющее небо стройные соцветия соборных куполов. Улица огибала кремль, нигде к нему не приближаясь, а в конце и вовсе уводя на окраину, в разброс деревянных домов, за которыми уже угадывалось озеро. Не было здесь ничего похожего на старинный флигель, где меня, должно быть, ждали... Флигель имел неожиданный адрес: улица Сакко, 2 (именно без Ванцетти) — и ни один прохожий названия такого не слыхал. Уже при высокой луне — и двух-трех фонарях — повезло мне встретить старушек, соседок тех, кого я искала...

И вот, оставив, где пришлось, вещи, уже ночью, вместе с высоким лохматым человеком со встрепанной бородой, я смотрела на ободранное красно-кирпичное здание, пустое, с выбитыми рамами, с бурьяном и мусором перед входом, которое и было целью моей командировки. Вернее, не само оно, а то, что скрывалось под ним: нагромождение невзрачных камней, развалы плинфяных обломков... — церковь XIII века, настоящая сенсация, как считает нашедший ее ленинградский ученый Олег Иоаннисян. Сохранившееся строение над нею — церковь XVIII века, в которой при Советской власти устроен был швейный цех, позже закрытый за ненадобностью.

Бывший храм стоит на холме: преодолевая кучу песка и рыхлый земляной отвал, мы с Иоаннисяном взбираемся по склону. Ржавые двери придерживает засов. Олег Михайлович бьет по нему загодя прихваченной с базы кувалдой. При свете фонаря мы перешагиваем через порог.

Внутри — ничего неожиданного. Стены не сохранили и следа былой росписи. В кровле, на том месте, куда опирался подкупольный барабан — заделанная досками дыра. О назначении здания напоминает лишь апсида, за выбитыми окнами которой разлита ночь.

Во всю ширь цементного пола зияют три глубокие ямы. Серьезно рискуя свалиться, мы осторожно огибаем их и пробираемся дальше. Здесь Иоаннисян наконец останавливается, достигнув заветной цели. Луч фонарика падает вниз, освещая грубую каменную кладку...

Почему нас понесло на раскоп ночью, трудно сказать. Не было в том нужды. Очевидно, Олег Михайлович не налюбовался еще на свое сокровище, да и мне хотелось увидеть его поскорее.

Мы встречались с Иоаннисяном, старшим научным сотрудником Эрмитажа, полугодом раньше, в Ленинграде. Известный специалист в области древнерусской архитектуры, он третий год руководит единственной в своем роде археологической экспедицией. И называется она архитектурно-археологической совсем не случайно. Ее цель — изучение именно памятников зодчества, более того — любых строительных остатков на территории Древней Руси.

— Мы — искусствоведы, но прежде всего — археологи, — говорит Олег Михайлович. — Вот возьмем, скажем, архитектуру домонгольского периода. С тех времен до наших дней дошло всего лишь около 30 сохранившихся зданий. И если даже добавить те памятники, которые уцелели хотя бы до половины своей высоты, и те, что погибли сравнительно недавно, то и тогда мы получим едва ли 60 сооружений. А этого слишком мало, чтобы судить о развитии зодчества, о существовавших на Руси архитектурных школах. Раскопки же дают нам все новые и новые объекты.

Отдельные исследователи пытались копать еще с середины XIX века. К сожалению, их усилия, как правило, приводили к потере множества ценных данных. На достаточно высоком научном уровне раскопки древнерусских построек проводятся только с 50-х годов нашего столетия. И лишь совсем недавно окончательно сформировалась методика раскопок и сложилась как наука архитектурная археология.

К тому времени—1972 году — на базе Ленинградского отделения Института археологии АН СССР была создана первая в стране и единственная по сей день архитектурно-археологическая экспедиция. Позднее в ней приняли участие Ленинградский государственный университет и Государственный Эрмитаж. До 1988 года экспедицией руководил выдающийся исследователь древнерусского зодчества П. Раппопорт, а после его смерти — О. Иоаннисян, бывший прежде начальником отряда.

Отряды экспедиции работали в Смоленске, Полоцке, Витебске, на Волыни, в Галиче, на новгородской земле, в Ярославле, Гродно, Чернигове... За годы исследований были открыты и/ изучены многие интересные памятники, но, похоже, самая замечательная находка дожидалась именно Иоаннисяна — в Ростове.