Журнал «Вокруг Света» №09 за 1973 год

И вот, наконец, ландшафт стал меняться: горы уступили место невысоким холмам, поросшим высокоствольным лесом. Потом лес перешел в саванну, и мы увидели вдали церковь — начиналась территория миссии. Горы голубели далеко позади.

Монахов в «Лос Анхелес де Тукуко» никогда еще не посещали люди с запада, поэтому им понадобилось время, чтобы оправиться от удивления. Они вели себя осторожно, пока не познакомились с моими бумагами и рекомендательными письмами и не уяснили себе, что я, несмотря на рваную одежду, запущенную бороду и рюкзак, вовсе не партизан. Прием мне оказали хороший. Накормили, разместили. Поскольку я не католик, мне отвели угол, в котором я мог поесть один, а для жилья отвели один из пустовавших цементных домиков. Единственной мебелью в нем была кровать с матрасом, который находился в таком состоянии, что я предпочел спать в своем гамаке. Компанию мне составляли тараканы, которых тут было изобилие.

Каждый вечер ко мне в гости приходила большая жаба, которая тихо прыгала вокруг и глотала жучков, мотыльков и прочих насекомых, летевших из темноты на свет лампы. Казалось, она прибавляет в росте каждый день. Я назвал ее Конча — так звали кардинала в Боготе, который имел с ней много общих черт.

Вокруг миссии жили два племени мотилонов, и в одном из них — парири — я, наконец, нашел тиот-тиот. Монахи собрали небольшой музей, в котором были изделия народного промысла, ряд ценных этнографических экспонатов и немного книг, медленно разрушаемых сыростью и насекомыми. На гвозде, вбитом в стену, висела гирлянда бумажных полос, изрисованных удивительными фигурами и значками. Им было больше десяти лет. Я внимательно осмотрел их: отсутствие системы было очевидным.

Монахи энали, где найти индейцев, которые писали иероглифы, и в течение нескольких дней я бродил по деревням индейцев парири — жалким трущобам, собирая данные о письменности, которая уже не казалась мне ни загадочной, ни труднообъяснимой.

Мои подозрения подтвердились. Даже среди тех, кто умел «писать» тиот-тиот, не было никого, кто мог бы толковать написанное другими. Они по-разному толковали даже свои собственные знаки, если им их показывали дня через два после того, как они их писали. Вероятно, уже в конце тридцатых — начале сороковых годов индейцы стали изображать красной или черной краской на деревянных дощечках фигурки, которые потом прибивались к шесту. С ними ходили процессии, и влияние католической церкви тут очевидно. На этой ранней стадии фигуры напоминали изображения, которые индейцы обычно рисуют на скалах и камнях. Постепенно фигуры изменялись, становясь стилизованными символами, нарисованными на бумаге цветными мелками или пером. Их стали применять в «переписке». Тот, кто «пишет», показывает на знак и говорит тому, кто должен передать письмо, что он означает, и посыльный повторяет за ним, пока не запомнит все содержание, после чего отправляется в путь. Тиот-тиот стали даже считать символами престижа (сравни: наши дипломы) и вешать на стену.

Образцы, которые я нашел у индейцев парири, были еще более упрощенными и совсем не походили на те, что перерисованы Круксентом и Вильбертом или находились в Музее у миссионеров. Теперь знаки больше напоминали буквы, чем фигуры. Эту перемену объяснить легко. В последние годы многие дети индейцев научились в миссионерских школах читать и писать. Таким путем и взрослые индейцы познакомились с нашим письмом и вместо того, чтобы употреблять свои собственные значки, стали его копировать...

...В итоге тиот-тиот оказался мечтой. Мечтой этнографов найти еще один исконно индейский письменный язык и мечтой индейцев овладеть волшебной силой написанного слова...

Ларс Перссон, шведский этнограф

Перевел со шведского Ю. Поспелов

Продается целакант

История обнаружения этой удивительной рыбы полна захватывающего интереса и относится к увлекательнейшим научным открытиям XX века.

Утром 22 декабря 1938 года заведующей Ист-Лондонским музеем (Южно-Африканский Союз) мисс М. Кортенэ-Латимер позвонили из компании «Ирвин и Джонсон» и сообщили, что один из траулеров доставил странную рыбу. Мисс Латимер вызвала такси и немедленно отправилась на причал. На следующее утро она в необыкновенном возбуждении писала письмо знакомому ученому, мистеру Дж. Л. Б. Смиту: «Уважаемый доктор Смит!.. Надеюсь, Вы сможете помочь определить эту рыбу. Она покрыта мощной чешуей до самой оторочки из кожных лучей. Каждый луч колючего спинного плавника покрыт маленькими белыми шипами. Смотрите набросок красными чернилами».

Взволнованный Смит ответил: «Судя по Вашей зарисовке и описанию, она напоминает формы, которые давным-давно вымерли.

...Тщательно берегите ее, не подвергайте риску пересылки. Чувствую, что она представляет большую научную ценность».