Журнал «Вокруг Света» №09 за 1986 год

— На биофаке Католического университета в Кито я защитил диплом на тему «Экология воспроизводства морских черепах»,— говорит он.— До меня всего трое занимались экологическими проблемами Галапагосов, а ныне в нашем парке проходят практику сразу шесть студентов университета. В штате парка около 80 человек, в том числе пять специалистов по охране окружающей среды и 70 егерей. А на других островах вы уже побывали? — Получив утвердительный ответ, он заключает: — Значит, на собственном опыте уже познакомились с работой наших гидов. Одно из главных направлений деятельности Национального парка,— продолжает он,— проработка маршрутов. Это одна из форм борьбы с пиратским туризмом. В прошлый четверг, например, один владелец частной шхуны, американец, пробравшийся в заповедную зону, кричал, протестовал против «произвола» — не помогло. Мы стараемся принимать в отношении таких «туристов» строгие меры. Тем не менее пиратство не прекращается.

В принципе государство могло бы организовать национальный туризм на судах,— продолжает Сифуэнтес.— Но все равно это будет стоить дорого: два дня пути сюда, восемь дней здесь и два на обратную дорогу. Не потому ли эквадорцы, у которых водятся деньги, предпочитают истратить их на поездку в Майами? — печально завершает он.

— Часто пишут, что дело охраны Галапагосов упирается только в нехватку средств. Так ли это?

— В основном так. Сейчас вход на территорию заповедника на Санта-Крусе стоит для иностранцев шесть долларов, для эквадорцев — полсукре. Все средства уходят на специальный счет в государственную казну, откуда выделяются определенные суммы на развитие национальных парков. Сторонники более строгой охраны заповедника предлагают, в частности, увеличить входную плату в четыре раза и ввести налог для туристических компаний.

— А как управление Национального парка относится к перспективам развития международного туризма?

— В принципе мы в нем заинтересованы,— говорит мой собеседник,— но опять-таки в разумных пределах. И под контролем ученых. Отгораживаться от внешнего мира нельзя, да и невозможно. Что касается масштабов туризма, то на этот счет есть разные мнения. Я лично считаю, что число туристов нужно ограничить десятью-двенадцатью тысячами в год. Вы были на Дафне? Туда следует возить группы не более чем из 15—20 человек, а на некоторые острова вообще закрыть доступ. Ограничения можно периодически пересматривать, но они необходимы. Иначе поздно будет принимать меры по охране парка.

— Иногда в печати встречаются высказывания в пользу «туристической интернационализации» Галапагосов...

— Это идея тех, кто выражает интересы иностранных монополий,— горячо прерывает меня Сифуэнтес.— На мой взгляд, это абсурд. И без того трудно было восстановить суверенитет страны над архипелагом. Что же будет в случае его «интернационализации»? Нет-нет, это полный абсурд.

И тут Сифуэнтес ставит в нашем разговоре неожиданную точку:

— Больно об этом говорить,— произносит он сокрушенно,— но вы даже не представляете себе, как много самих эквадорцев не понимают необходимости сохранения окружающей среды. В городах-то что творится! Особенно в районах бедноты... Все сбросы идут в реки, в море...

Следует добавить, что в последние годы финансовое положение управления Национального парка ухудшилось. Вырос внешний валютный долг Эквадора, и правительство резко сократило расходы на социальные программы и мероприятия по охране окружающей среды. Бюджет Национального парка уменьшился в четыре раза, пришлось на треть сократить число егерей, ограничили средства даже на горючее для катеров береговой охраны. Сократились и масштабы научных работ в Дарвиновском центре: ученые опасаются, что финансовые трудности сведут на нет плоды их четвертьвекового труда.

Пеликаны — на вынос

На обратном пути мы останавливаемся возле невысокого заборчика с калиткой. Поодаль стоит каменный дом под черепицей с двускатной — европейской — крышей, но «на лапах»: жилье — наверху, а низ между столбами-опорами служит подсобкой.

— Дом Бергера,— говорит Хорхе.— Имени его я не знаю. Бергер и Бергер, и все тут. В поселке считают, что он нацист, сбежавший из Европы после второй мировой войны. Сначала у него был только пятачок земли, на котором стоит дом. Постепенно он раздвигал границы участка. Посадит в линию кактусы и, когда они подрастут, срубает старую колючую изгородь. В прошлом году посадил новую — вон те кактусы. Таким манером участок сразу увеличился вдвое. Мне-то его штучки хорошо видны — я прохожу тут каждый день. Раньше хозяином соседнего участка был один полковник по фамилии Мальдонадо — вон табличка на заборе. Да только полковника давно не видно. Может, продал свою землю немцу?

Так что, спросим насчет сувениров? — обращается он ко мне и, не дожидаясь ответа, нажимает кнопку звонка.

Из подсобки под домом несется хриплый лай овчарки, на дорожке появляется хозяин.

— Сеньор Бергер,— Хорхе приподнимает козырек своей «жокейки»,— гости хотели бы взглянуть на сувениры.