Журнал «Вокруг Света» №1 за 1994 год

Наши яхтсмены хорохорились и, криво улыбаясь, цедили сквозь зубы, что, мол, неизвестно, как еще этот утюг в настоящую волну держится, но в душе они явно восхищались великолепием катера, чья рубка была набита электронной аппаратурой.

Однако прохлаждаться было некогда, надо было двигать в город: глянуть хотя бы на Айя-Софию (вход в собор стоит дорого) и побывать, конечно, на стамбульском базаре. До станции электрички нужно было вначале пройти короткой широкой улочкой, которая из-за соседства Атакей-марины, где был и отель для состоятельных иностранных яхтсменов, превратилась в торговый центр, отражающий, как в капле воды, большую товарную витрину Стамбула.

Уже при выходе из яхт-клуба вас поджидают бойкие худенькие мальчишки, предлагающие жвачку и сигареты, а на противоположном перекрестке оглушают какофонические звуки, издаваемые колокольцами-боталами (похожие привешивают к шеям коров); колокольца прикреплены к тенту палатки, и по ним лихо бьет, как тамбурмажор, продавец мороженого. Он взбивает его большой деревянной ложкой в чане, обложенном льдом, и время от времени поднимает в воздух, как жонглер, мешалку с огромным, сияющим на солнце куском мороженого. Рядом вращается гриль с насаженными на вертела курами, истекающими соком, а через улицу другой торговец подзывает к диковинных размеров куску мяса, который обжаривается над жаровней. Торговец срезает с него тонкие ломти и начиняет ими круглые булочки, накладывая в этот турецкий гамбургер разрезанные овощи и обязательный горький перчик.

Вам кажется все это аппетитным и вкусным? Возможно, но я ничего подобного в Стамбуле не пробовал, так что не могу судить. Зато уверенно могу обещать, что если у вас есть послушный джинн (тот самый, из кувшина старика Хоттабыча), то вы можете заказать все, что угодно вашей душе, и это все можно было увидеть за витринными стеклами первого этажа торговой улочки.

На раскаленных тротуарах было тесно от продавцов оранжадами, манили прохладные пивные бары, но можно было удовлетвориться и свежим бочковым, ну а в крайнем случае за лиру-другую выпить стаканчик родниковой воды (возможно, правда, и водопроводной) из блестящего жестяного сосуда с отпотевшими боками, который таскал на плече хромоногий турок. И рядом с этим изобилием для туристов – темные узкие улочки с маленькими двориками, где играют в те же самые, что и всюду, классики ребятишки, сидят и мирно беседуют на приступочках у стен домов старички и гуляют скромные пары в поношенной одежде. Здесь тоже – магазины, но они без особых затей, с небольшим выбором товара, который нужен на каждый день: в булочной – длинные хрустящие батоны; в овощной лавке – капуста да помидоры; а в мясном магазине нет десятков сортов мяса и колбас, зато все дешевле. В общем, все есть, но рангом пониже, так сказать, для простых людей…

Из незакрытых дверей электрички, ползущей параллельно Босфору, видны сменяющиеся городские пейзажи и кварталы трущобного Стамбула, куда туристов не водят. Мой мариупольский коллега Андрюша Данилов преодолел за несколько часов весь путь от нашей стоянки до стамбульского базара пешком (на билет не хватило лир). На него в этих турецких фавелах смотрели так, как будто впервые в жизни видели бледнолицего. Здесь идти надо с опаской, чтоб не оступиться в колдобину, чтобы не задеть доску или бревно, подпирающее ветхую стену жилища, прислоненного к древней стене, опоясывающей некогда грозную Византию; тут нужно идти сквозь заборы с оторванными калитками, не обращая внимания на стаи поджарых от голода собак и чумазую детвору. К домикам приткнулись мастерские, откуда слышен деловитый перезвон инструментов: рабочие в промасленных рубашках чинят развалюхи автомашины, латают автомобильные камеры, паяют и сваривают какие-то необходимые в хозяйстве железяки.

Но вот электричка останавливается, и поток пассажиров, в том числе и наши «челночники», устремляется, конечно же, как вы верно уже догадались, к самому большому базару мира – Капалы-Чарши. Это центр и порождение восточной торговли, уникальное явление, вроде чрева Парижа или «блошиного рынка», лавочек касбы (древних кварталов алжирской столицы) или неаполитанских многокилометровых толкучек. Организм базара сложен, многослоен и многоэтажен.