Журнал «Вокруг Света» №10 за 1989 год

В общем, золотые пенки сняты. Дальнейшее направление поиска, его методику требовалось ставить уже на научную основу. Только осмысленное ведение разведки могло отныне быть эффективным. Для этого нужны были глубокие обобщения по геологии золотых россыпей, нужны специалисты, способные применить научные выводы в практике поиска. Опытный геолог Гофман, европейски образованный, склонный к анализу, собственно, и поехал по сибирским и уральским россыпям для выработки таких рекомендаций. И кое-что подглядел у природы. Он пишет: «Промыслы в Западной Сибири и уральские большей частью залегают на измененных переходных породах (сланцах.— Л. С. ) вблизи плутонических (гранит, сиенит.— Л. С. ) пород... Эти последние и должны быть приняты за производителей металлов. И, следовательно, только там, где встречаются эти отношения, можно с вероятностью на успех делать поиски на золото...»

Далее Гофман мудро добавляет: «Часто они могут быть безуспешны, ибо, если отношения эти и принимаются за непременные условия существования золота и золотоносных месторождений, то не всегда последние составляют их необходимое следствие...»

Из наблюдений Гофмана следовало — сначала надобно составить геологическую карту района поисков, установить, есть ли в нем области контактов сланцев с гранитами (сиенитами), и только потом начинать шурфовку долин ручьев и речек. Причем многими шурфами, ибо золото не разбросано равномерно повсюду. К нему надобно старательно подбираться.

Один из первых, кому выпало проверить эти простые, казалось бы, рекомендации, требовавшие, однако, и немалых геологических знаний и все тех же упорства, старания, одоления чрезвычайных природных преград, был выдающийся уралец (опять уралец!) Николай Павлович Аносов, сын знаменитого российского горного деятеля Павла Петровича Аносова

Просматривая сегодня жизненный путь Николая Павловича, кажется, что и на свет-то он появился с единственной этой целью.

Николай Аносов родился в 1835 году в городе Златоусте, расположенном в расселинах и скатах самой хребтовины Каменного пояса. С малых лет он ощутил красоту крутых обомшелых скал, очарование, манящее и тревожащее, вечного сумерка ущелий, прелесть березовых рощ и сосновых боров... И еще его окружали камни. Особенные камни. Удивительные камни в кабинете отца: сполохи красок в гранях самоцветов, чеканка рифленых золото-желтых кубов пирита, сноп огней из полированной грани авантюрина... И еще — тоже с детства — мальчика поразило волшебство плавильной печи. Из груды разных, часто невзрачных камней, сваленных в ее недра, колдуны в больших кожаных фартуках получали огненный поток, который становился потом звонким металлом. На всю жизнь Николай Аносов восхитился умением отца понимать, угадывать скрытую силу неброских по виду, совсем обычных камней. Оказывалось — если вот этого камня добавить в плавильную печь, ну совсем чуть-чуть — железо будет много прочнее, а вот этого добавишь — станет гибкой, неломкой узорная сталь. А были камни и вовсе удивительные. Вот эта белесая, заурядная галька: увидишь где такую — не поленись, посмотри вокруг, может, близко окажется золото...

Так что «кем быть» для Николая вопрос не стоял. Конечно же, рудознатцем.

Завистники потом шептались — счастливчик, усмехались — везунчик, вдогон роняли с постною миною — конечно, отец генерал, понимающе судачили в гостиных — ну как же, такая «рука».

У этого дыма был, конечно, свой огонь.

Был, был Николай Аносов удачлив. И действительно, в начале службы своей ощущал поддержку «сильного человека» — самого его величества тенерал-адъютанта Николая Николаевича Муравьева, сиятельного графа Амурского.

Однако... ведь только удачливостью не определить и жадный интерес к наукам, и первенство в учебе в Горном институте. А уж до остального...

В институт его определил отец, генерал-майор и главный начальник Алтайских горных заводов в ту пору. Да, но не в привилегированный Пажеский корпус или в другое, столь же «престижное» учебное заведение послал он учиться сына, а на самого что ни на есть чернорабочего цивилизации. Что такое будущность выпускника Горного института, Павел Петрович знал не понаслышке. Сам из лучших его выпускников, он и первый геологический разрез на Урале составил, и много оригинальных механизмов и технологий в горном и заводском деле изобрел, и тайну булатной стали раскрыл. Так что в горном деле был докой и его изнанку сполна познал на собственной шкуре.

Жаль только — не довелось отцу лично «ставить руку» молодому горному офицеру. Немыслимое перенапряжение ума, интенсивная работа оборвали жизнь Павла Петровича в начале ее шестого десятилетия. Николаю Павловичу до окончания курса Горного кадетского корпуса оставалось еще два года.