Журнал "Вокруг Света" №10 за 1997 год

Наутро, погружая вещи в пироги, мы заметили, что сумки, в которых хранились съестные припасы, стали чрезвычайно легкими. Проверив их, выяснили, что наш месячный запас продовольствия сократился до трехдневного пайка. Тут-то мы догадались, чем ужинали вчера пигмеи...

Надо сказать, что языкового понимания с проводниками у нас не было. Они владели языками банту, говорили и на суахили, мы же этих языков не знали. Общались с помощью мимики, взглядов, жестов — и вполне сносно. Однако на этот раз добиться вразумительного ответа от наших проводников, как продукты из сумок перекочевали в котлы пигмеев, нам так и не удалось. Сами мбути их ни за что бы не взяли. Видимо, Шабан решил разделить съестное поровну между всеми, посчитав это справедливым.

Бунт не состоялся

Сплав по Итури продолжался еще неделю. Ширина реки на всем протяжении маршрута была около ста метров, глубина — не более пяти-шести. В день нам удавалось проплывать до 40 километров. Места были безлюдными, за все время пути зеленая стена джунглей вдоль берегов лишь изредка уступала место расчищенным участкам. На них семьи банту выращивали бананы, рис и маниок. Редкие же племена пигмеев обитали на некотором расстоянии от реки.

Плавание проходило довольно спокойно: порогов и водопадов мы не встречали, крокодилы также не атаковали наше утлое суденышко.

За все время пути, кроме крокодилов и бегемотов, нам удалось увидеть лишь стайки макак, резвившихся у самой воды, да птиц-носорогов, со свистом рассекающих воздух над деревьями. Животный мир джунглей, само собой, гораздо надежней скрыт от глаз, чем на открытых пространствах саванны.

Основной проблемой экспедиции стало пополнение запасов продовольствия, которого мы лишились в бурную ночь, проведенную в гостях у племени луэ. Проводники, предвидя голодные денечки, забеспокоились, предложили оставить реку и пешком идти в ближайшую деревню, где жили банту. Мы же ответили, что будем плыть дальше. Назревал голодный бунт. Неожиданно ситуация разрешилась сама собой. В один из дней, увидев у реки хижину, мы пристали к берегу, где двое мужчин коптили над костром тушу кабана. Они не были охотниками и не имели ни ружей, ни луков, ни даже копий. А кабана, как оказалось, выловили дохлым, плывущим по реке. Купив нашим проводникам десятикилограммовый кусок мяса и взяв на дорожку огромную гроздь зеленых бананов, отправились дальше.

Этим же вечером мы заночевали в небольшой пигмейской деревушке, где жители коптили еще одного кабана, тоже выловленного утром из воды. Если предположить, что и крокодилы не прочь полакомиться кабанятиной, то исходное количество свинины, плававшей в тот день в воде, было значительно больше. Причину мора нам установить не удалось. А местные жители этим вопросом и не задавались, просто вылавливали дармовое мясо и с удовольствием его ели.

К счастью, ночь прошла без сюрпризов, если не считать двухчасового концерта пигмейского барда, который, сидя у костра, играл на щипковом инструменте, отдаленно напоминающем гусли, и пел заунывные песни.

Удачливый Пеке и другие

Утром мы отправились в Мендану, пигмейскую деревушку, находящуюся в глубине леса. Сначала плыли вниз по реке, затем вошли в извилистую протоку и, сменив весла на шесты, продвигались еще километра три. Наконец, уткнувшись в берег, вытащили пирогу и пошли дальше пешком по еле заметной тропинке, ведущей сквозь ручьи и болота в глубь джунглей. Часа через полтора стали слышны человеческие голоса. Тогда Шабан велел подождать, а сам ушел в поселок предупредить жителей о нашем приближении, чтобы не сильно напугать их внезапным приходом белых. Вернувшись, он заверил нас, что все в порядке, и пигмеи готовы принять гостей.

Первое, что мы увидели, войдя в Мендану, были пятеро пестро одетых людей, вооруженных автоматами Калашникова и винтовками М-16. На отряд пигмейских охотников, впрочем, как и на регулярные воинские части, они явно не походили, а скорее напоминали каких-нибудь повстанцев. Влад даже не преминул заметить, что было бы обидно ближайшие годы провести в плену где-то в дебрях Заира.

Вскоре, правда, выяснилось, что это заирские полицейские, которые обалдели еще больше нашего, увидев здесь двух белых путешественников. Они, оказывается, решили поохотиться в этих местах на обезьян. (С десяток корзин, набитых копчеными макаками, стояли под навесом.) Через час после нашего прихода полиция ушла, и мы, вздохнув свободно, поскольку в этих беспредельных местах присутствие вооруженных людей всегда вызывает беспокойство, начали обустраивать свое жилье.

Основным отличием Менданы от других поселений пигмеев, где мы побывали, было то, что кроме пигмеев (12 человек, пять семей), здесь жили и банту (22 человека, семь семей). Причем, если обычно пигмеи перенимают у банту навыки земледелия и начинают вести оседлый образ жизни, то в Мендане произошло наоборот. Банту пришли к пигмеям, оставив земледелие, и занялись охотой и собирательством.