Журнал «Вокруг Света» №11 за 1994 год

Переполненная машина с невероятной скоростью, издавая беспрерывно сигналы, маневрировала в опасной близости от бордюра набережной, за которым были — довольно далеко внизу — лишь острые камни да соленая пена прибоя. При этом водитель (Хасан сидел рядом с ним) то и дело усматривал в толчее движения знакомых шоферов и указывал им пальцем на наших девушек. Одну из них, естественно Наташу, Хасан полюбил особенно и усадил рядом на переднем сиденье, ласково выговаривал ее имя и закинул руку назад, как бы полуобнимая ее.

Им это было очень важно — сидеть рядом с белой девушкой и покровительствовать ей, чтобы это видели их знакомые соотечественники. А кожаные вещи — это потом, это не уйдет.

Покрутив по закоулкам и насигналившись вдоволь, «пежо» завернул в какую-то совсем немыслимо узкую щель и, буквально скрежеща крыльями о стены, протиснулся к воротам фабрики. Снаружи все это смахивало на шарашкину контору, но на Востоке все предприятия такие, и опасаться не стоило. Хасан чувствовал себя здесь как дома. Быстро переговорив с толстой арабкой, он увлек нас на второй этаж и оставил в комнате, по стенам которой на стеллажах были навалены всевозможные сумки.

— Искусственная кожа! — строго сказала Людмила. — Пусть несут настоящую.

Что и было безропотно исполнено.

Понемногу кучка на полу росла. Поняв, что имеют дело не с полными профанами (я благоразумно молчал), служащие принесли самые лучшие вещи. Цены девушек пока не интересовали, это потом. «Наверное, так надо, — подумали мы. — Чем больше наберем, тем больше скостят».

Наконец количество сумок, кошельков и прочего стало совсем уж астрономическим, слой изделий местами доходил нам до пояса.

— Давайте считать! — наконец высказала пожелание третья девушка, Надежда, и выхватила калькулятор. Толстая арабка назвала цены на арабском, Хасан перевел, и с быстротой молнии были обсчитаны все пятьдесят две сумки, три десятка поясов и семь кошельков из крокодиловой кожи. Получилась некая сумма, которая показалась сибирячкам слишком высокой Начался торг не на жизнь, а на смерть. Создавалось впечатление, что сейчас все разругаются, подерутся и нас выдворят из страны в 24 часа. То и дело кто-то из девушек оборачивался к нам, стоявшим потупив взоры чуть поодаль, и вопрошал, сверкая глазами: «Как будет дорого?» — и тут же: «Как будет дешево?», «Как будет много?», «Как будет мало?» И вдруг: «Bad quality!» — одна из наших пошла на крайнюю меру, дозволенную неписаными законами русско-египетского торга.

Толстая арабка аж взвилась: «No, Lady!» («У нас товар самый лучший!»)

— Щас! А это что?! — И арабке был представлен разошедшийся шов на какой-то красивой белой сумке.

Один — ноль в нашу пользу.

Пока они отбирали товар, я спросил Хасана, сколько он на этом заработает.

— Десять процентов от заключенной сделки. Чем больше человек я привезу, тем больше и получу. Некоторые магазины в городе очень в нас заинтересованы. Если мне удастся выгрузить возле знакомого магазинчика целый автобус с туристами, а тем более с «челноками», навар будет очень большой, можно брать отпуск на месяц.

Раньше Хасан пытался водить экскурсии в катакомбы. Но надоело. Ему интересны живые люди, а не мертвые статуи, тем более что сегодняшние арабы не имеют к египетским древностям ни малейшего отношения. И еще он любит море — просто так постоять на берегу в шторм.

«Приморские берега составляли приятнейшие уединения и убежища отдохновению. Огромные скалы, удаленные от берега, мрачные ущелины образуют дикий вид пещер неискусственных. Они служили купальнями и защитой малых судов в бурное время. Спрашивается теперь: куда девались громады развалин Александрии? Определенно на сие ничего сказать нельзя. Но можно думать, что они глубоко вгрузились в землю...»

Пока мы разговаривали, сумки уже упрятали в огромные целлофановые мешки и потащили вниз к машине. Но на первом этаже в похожем помещении внимание девушек привлек еще какой-то товар — дешевле и к тому же не хуже того, верхнего. И пошло-поехало по новой.

А день между тем клонился к ужину. В машине девушки, щелкая своими арифмометрами, подсчитывали выгоду.

— Да вы продайте сначала! — неосторожно выступили мы.

— Что?! Да у нас в Сибири эти белые сумки с руками оторвут!

— А я хочу жениться на русской, — неожиданно заявил Хасан.

В кабине повисло молчание.

— Почему, Хасан? — попытался я нарушить неловкую паузу. — Ведь здесь так много красивых девушек!

Но Наташа, видно, окончательно разбила сердце молодого египтянина.

— Дом куплю в Москве, магазинчик открою. Сколько стоит? — продолжал Хасан.

— В долларах немного, но у нас только одна жена бывает...

— А мне только одна и нужна, — задумчиво шептал он, заглядывая в серые сибирские Наташины глаза.

...Мы мчались к отелю. Из багажника неловко, как ворованные, высовывались черные мешки с сумками. Назавтра предстояла поездка за куртками.