Журнал «Вокруг Света» №12 за 2005 год (2783)

Однажды, выходя рано утром в очередной поход, я увидел забавную сцену: на стебле тысячелистника покачивался, закрыв глаза, крохотный зверек. Это оказалась лесная мышовка — близкий родственник тушканчика. Просыпаться в такую рань грызуну явно не хотелось, и я сфотографировал его прямо сонного крупным планом. Вообще же встречи с животными происходили не часто. Мельком видел лосей и косуль. Где-то в чащобах рыскали кабаны. Из крупных хищников обычна лиса, а волк и рысь, напротив, редки. Их следы мы заприметили лишь однажды, пересекая заповедник зимой на санях. Места эти благодатны для проживания, о чем говорят удачные попытки подселения сюда чужаков. В 1948 году Воронежский заповедник поделился своими бобрами, местные условия животных вполне устроили, и сейчас их популяция процветает. То же самое можно сказать и об ондатре, обитающей здесь уже более полувека.

Редакция благодарит заведующего Музеем Ильменского заповедника С.Н. Никандрова за помощь в подготовке материала.

Николай Дельвин | Фото автора

Избранное: Фантастический 1826-й

В эти дни, когда мы отмечаем 180-летний юбилей декабрьского восстания на Сенатской площади, особенно интересно поразмышлять: как сложилась бы судьба страны, победи русская революция почти на столетие раньше «срока»? Как жили бы мы сегодня, если бы события, описанные в предлагаемой вашему вниманию главе из книги Натана Эйдельмана «Апостол Сергей», действительно состоялись? Конечно, объективная история не знает сослагательного наклонения, но можно, во всяком случае, предположить, что декабрь 1905 года не был бы тогда таким кровавым — ведь в одну реку дважды не входят ни отдельные личности, ни империи, ни народы…

«Одна рота увлечет полк…»

Муравьев рассказывал офицерам о Риего: тот прошел через всю Испанию с тремя сотнями человек и восстановил конституцию, «а они с полком чтобы не исполнили предприятия своего, тогда как все уже готово, и в особенности войско, которое очень недовольно…» Начать с Черниговского.

Присоединяются Ахтырский и Александрийский гусарские, Алексапольский пехотный и 17-й егерский, а в корпусной квартире встретит их 8-я дивизия и Артиллерийская бригада… Члены тайного общества, опираясь на бывших семеновских солдат, поднимают Тамбовский, Саратовский, Воронежский, Старооскольский, Кременчугский, Витебский, Курский полки. Провозглашают свободу и равенство.

На это уходит три дня нового года.

3 января. Весь 3-й корпус и другие части — не менее шестидесяти тысяч человек — на стороне мятежников. Специальные гонцы мчатся в Тульчин, к штабу соседней 2-й армии. Хотя Пестеля и других важных деятелей нет, но скрытые сторонники, узнав про успех соседей, поднимают своих солдат. Офицеры, верные власти, расстреляны или заперты. 5-го числа захвачен штаб армии. Главнокомандующий, старик Витгенштейн, под арестом, начальник штаба армии генерал Киселев под домашним арестом, но ему предлагается возглавить революционную армию, готовую идти за ним. Киселев пока не решается.

Васильков, Брусилов, Белая Церковь, Поволочь, потом Житомир… Киев. «Овладев Киевом, далее действовать по обстоятельствам».

От Василькова до Киева 36 верст — один быстрый дневной бросок или два неторопливых перехода.

В Киеве весь гарнизон состоит только из двух батальонов 4-го корпуса и одного батальона 3-го корпуса, на который начальство «совершенно полагаться не могло».

7 января Киев взят после небольшого сражения. Три батальона не противодействуют армии. Эмиссары восставших несутся в Польшу, к южным военным поселениям, на север.

В Киеве — громадный митинг на Софийской площади. Бестужев-Рюмин зажигает войска восклицаниями о древних вольностях, о матери городов русских, о свободе, которая воссияет в первой столице Руси.

Слух о занятии Киева распространяется молниеносно и имеет ошеломляющее влияние на умы миллионов людей. Киевская типография печатает воззвания к народу, войску, дворянству. Объявляется временное правление армии. Провозглашаются основные цели: освобождение крестьян с землей, сокращение и облегчение солдатской службы, отмена военных поселений, конституция. Республиканцы-южане решают на Киевском совете, что пока нужно действовать именем монарха. Сухинов, Андреевич, еще некоторые «славяне» оспаривают, угрожая «обратиться к черни», но остаются в меньшинстве.

Решающий довод на Совете: два клича — «Ура! Республика!» или «За нашим царем!» — какой вызовет больший отзыв у народа? Принимается присяга императору Константину. Петербургский правитель Николай под громкое «ура!» объявляется незаконным и низложенным.

Главнокомандующим особой революционной армией избирается Сергей Муравьев-Апостол. Командиром 3-го корпуса — Михаил Бестужев-Рюмин.

Бестужев-Рюмин: «Я с корпусом должен… идти на Москву, увлекая все встречающиеся войска. Пришед в Москву, я бы там устроил лагерь, чтобы иметь на всякий случай значительную силу под рукою… Муравьев назначен был ехать в Петербург, где наше общество вверило бы ему гвардию…»