Журнал "Вокруг Света" №2 за 1998 год

Когда я сел, зарулил и выключил двигатель, увидел, что ко мне едут легковые машины.

Первым вышел Громов из «кадиллака» (подарок президента США после перелета через Северный полюс в Америку), за ним его замести гели и среди них Юмашев, Вахмистров, Байдуков. Громов стройный, высокий, сдержанный, а я предстал перед ним в китайской кожаной куртке, на голове берет испанский, штиблеты немецкие и пистолет «ТТ» без патронов в кобуре. Волнуюсь, конечно...

Обратился к Громову со словами: «Товарищ командующий, разрешите доложить... — и далее объяснил, как умел, свой перелет к нему. Громов с интересом меня разглядывает. Помолчал. Затем пригласил в машину со словами: «Ну-тис. будем разбираться, посты ВНОС уже о вас сообщили...»

Я подтвердил, что у Вознесенска зенитки открыли по мне огонь, но не попали, а у Ногинска пара Миг-3 атаковала, но нерешительно, «по-школьному», и я от них без труда ушел...

Так, благодаря Громову, я остался у него в 3-й воздушной армии и стал воевать на Калининском фронте...

Между тем руководство Горьковского завода объявило Федорова дезертиром и потребовало вернуть с фронта. Он послал им телеграмму: «Не затем удирал, чтобы к вам вернуться. Если виноват, отдайте под трибунал».

На душе было тревожно, но Громов успокоил: «Если бы ты с фронта удрал, тогда судили бы, а ты же на фронт». Действительно, дело закрыли, но жене, Анне, оставшейся в Горьком (между прочим, тоже летчице), пришлось туго. У Громова попросил разрешения слетать за нею на двухместном самолете Як-7. Потом с ней воевали вместе...

Громов очень быстро убедился, что Иван Федоров отличный воздушный ас. Уже через несколько дней он, поднявшись в воздух на опытном ЛаГГ-3, сбил пару «юнкерсов», причем весь экипаж, спустившийся на парашютах, был взят в плен. Громов откликнулся телеграммой: «Первый раз видел из КП, как ЛаГГ сбивал немца».

За полтора месяца Федоровым было сбито 18 самолетов противника! Общий счет составил 42 победы, но представления на звание Героя не давали. Вместо этого — 6 орденов Отечественной пойми с короткими интервалами. Согласно личному делу, его летная карьера резко пошла в гору.

Приказом Главкома за № 067 от 23 октября 1942 года он назначается командиром 157 ИАП. в апреле 1943 года — командиром 273 авиадивизии, а затем старшим инспектором-летчиком управления третьей воздушной армии у Громова.

Его жена, Анна Артемьевна Федорова, которую он сам когда-то учил летать, сбила 3 немецких самолета, — но в 1943 году сама оказалась сбитой. Раненая в ногу, она приземлилась на парашюте, спаслась, но потом долгие годы мучалась по больницам.

Даже будучи в должности командира авиадивизии, Федоров был «летающим начальником», что было редкостью на фронте. При такой должности ему было неловко всякий раз доказывать свои победы в воздухе.

Учеников у него было достаточно, из них четверо стали Героями Советского Союза. Их имена мелькали на страницах «Красной звезды», но фамилия Федорова не упоминалась. Секретное распоряжение СМЕРШа о запрете публикации в открытой  печати его имени действовало.

В личном деле Ивана Евграфовича в графе «Прохождение службы в Вооруженных силах» записано, что он назначен командиром группы штрафников. Это очень интересный факт фронтовой биографии Федорова, ибо ни в «Истории Великой Отечественной войны», ни в трудах военных историков о летчиках-штрафниках нет ни слова!

— Это было идеей самого товарища Сталина, — рассказывает Иван Евграфович, — такого еще не было ни в одной стране. Это была первая и последняя группа «летчиков-сорвиголов», просуществовавшая  на  фронте  несколько месяцев, 64 проштрафившихся летчика, осужденных трибуналом, должны были кровью искупить свою вину в воздушных боях, воевать до первого ранения...

Когда пришел секретный приказ Сталина, Громов вызвал Боровых, Зайцева (впоследствии они стали дважды Героями). Онуфриенко (тоже Герой) и предложил принять командование. Все отказались, сказав: «Если прикажете — исполним, а так ни за что! Штрафники люди отчаянные, от них одни неприятности...» Тогда я встал и говорю: «Михаил Михайлович, разрешите мне...» Так я стал командиром группы летчиков-штрафников, вошедших в 3-ю воздушную армию... 

Летчиков-штрафников одели как простых красноармейцев и присвоили всем без исключения звание «рядовой». Полномочия мне дали большие: за малейшую попытку неповиновения расстреливать на месте. Я, слава Богу, этим правом не воспользовался ни разу.

Помню, командующий фронтом Иван Степанович Конев поставил перед Громовым задачу прикрыть с воздуха истребителями участок фронта в виде выступа, или «аппендикса», километров 18.

Видимо, немецкое командование решило там создать плацдарм. (В истории Великой Отечественной эта операция получила название Ржевско-Сычевской — Л. В.). Приказ Конева был такой: «Если хоть одна бомба упадет на своих пехотинцев, приеду — отдам под трибунал...»

Составили очередность и стали летать «шестерками», барражируя над этим чертовым «аппендиксом». Была облачность. Летали так: группа прилетает, когда у нее кончается горючее, ее сменяет другая...

Вдруг звонит мне Громов: