Журнал «Вокруг Света» №4 за 1997 год

...Юго-западная часть острова. Середина октября 1993 года. Река Горная вся в тухляках. Не Горная (как уже не Сторожевая, не Хвойная, не Высокотравка), а Тухлянка. Одни тухляки по острову. Разлагающейся, переловленной, перебитой и выброшенной в кусты рыбы по берегам – десятки тонн, и так – километра на три-четыре вверх по течению. На Сторожевой уже почти пусто. Лишь в воде на отмелях лежат зацепившиеся за коряги тухляки. Все остальное перегнило, переболело. Даже запаха не осталось. Лесная жизнь, как и смерть, быстротечна. Недели, оказывается, достаточно, чтобы ликвидировать это безобразие. Впрочем, на Сторожевой и рыбы было гораздо меньше. Теперь поровну – везде одни старые одинокие и зеленые горбыли-самцы. Все прочие – по берегам.

...Холодная осень 95-го. Штормило практически каждую неделю. Рыба в реки не шла. На остров ввели ОМОН. Ходить по бамбукам вдоль речных проток стало не только сложно, но и опасно. Браконьерская доля такая. Стреляли. И те и другие. Били, ловили, изымали икру.

Изменились времена, в каком-то смысле изменились и люди. Штраф за один килограмм икры-сырца – около 200 долларов в 96 году. Естественно, за одним килограммом на реку никто и не ходит. Ловят, носят, вывозят по-крупному. Если попадаются, то тоже всерьез. Один знакомый заметил: крюки, хапы (тройные крюки), сачки – все осталось в прошлом. Ловят только сетью. Попадаться в таком случае не следует. Накладно.

Володя П. – рыбинспектор на юге острова: ежедневно составляет два протокола. Конфискованная икра сдается на завод в переработку. 10 процентов сданного – инспекторам. В прошлую путину жалел он, но не жалели его. Теперь он стал жестче. Система градации браконьеров существует: «Смотрю – есть у мужика нечего или так идет. „Таких“ не жалею. Одного наручниками к дереву пристегнул, другого дубинкой достал. Теперь дело в прокуратуре».

Володе 41, Он на пенсии (бывший военнослужащий). Пенсия и зарплата позволяют жить сносно. Да еще добавка из премиального и браконьерского фондов – положение Володи можно назвать благополучным. К зиме он уедет из поселка, чтобы в следующем году вернуться на путину. Расстались мы на улице поселка. Порывы ветра сбивали с ног, трепали одежду. «Самая что ни на есть браконьерская погода!» – заметил Володя, остановил проходящий «Урал», и я уехал.

...Юго-западная часть острова. Прошелся старыми тропами. Вдоль рек, по Охотскому побережью. Рыбы мало. Но и на берегу встречается редко. Это не девяносто третий... Порядок навели. Во всяком случае вот здесь, на этих реках.

...Западная сторона. Конец октября. Пронеслось: на севере лосось пошел валом. Старый знакомый Т. – оттуда. Шесть бочек красной икры за две недели – неплохой результат. Рыбинспекция? Ей не пройти – сложно и далеко. Вариант только один – вертолетом. А это на сегодняшний день, как правило, безумно дорого. Что ж, похоже, там история повторяется.

Конечно, ввод ОМОНа на острове – весьма крайняя и крутая мера, даже для этой видавшей виды земли. Ограниченное количество лицензий на отлов лосося, жесткие условия и короткие сроки отлова – и как результат: большие и малые человеческие трагедии. Люди на острове живут практически только одним – красной рыбой. И несколько существующих рыбоперерабатывающих заводов и цехов по побережьям всей проблемы не решают. Потому-то у любой реки в сезон нереста днем, а чаще ночью, повстречать можно не только бурого медведя...

Еще один знакомый – И., в прошлом военнослужащий. Теперь – браконьер со стажем. На острове уже семь лет. По его словам, в 96-м рыбы в реках было «на шесть граммов больше, чем в 95-м» (когда рыбы было очень мало). Все окрестные реки были откуплены еще до начала путины. Лицензий на отлов лосося по этой причине там, где он живет, не продавали. Куда бедному рыбаку в этой ситуации податься? И занялся прежним ремеслом – браконьерством. Ловил с друзьями – много и охотно, под крышу забивая рыбой свой проверенный на дорогах тягач. Рыбинспекцию и ОМОНовские рейды бригада эта благополучно миновала. (А таких бригад по острову, не считая при этом неорганизованных дядей-браконьеров, – минимум до десятка.

Во всяком случае, я знал о существовании двух.) Все истории с И. закончились бы благополучно, если бы не одно исключительное по дерзости событие.

...К ночным визитам гостей в дом И. я привык давно. И на сей раз – стук в дверь далеко за полночь. Хозяин дверь открывать не стал. Я отреагировал с не меньшим безразличием. Все-таки я – гость. Раздавшийся на лестничной площадке грохот стеклянной посуды спустя полчаса заставил на этот раз оторвать голову от подушки: ночью в гости, и с банками! Спустя какое-то время дверь попросту открыли с той стороны. Я не большой любитель детективных историй, но у дверного замка И. в ту пору была одна особенность: открыть его можно было чем угодно, хоть перочинным ножом.

Ночной визитер, не включив свет в коридоре, прошел в нашу общую комнату; увидев нас, спящих, незваный гость ретировался столь же быстро и неожиданно, как и появился. Не забыв при этом захватить свой мешок с банками.