Журнал "Вокруг Света" №4 за 2002 год

И по рождению, и по духу Надар был истым парижанином. Здесь он появился на свет 5 апреля 1820 года. Его родители были родом из Лиона, где отец владел небольшим издательством, печатавшим книги и журналы радикального толка. В конце лета 1838 года Гаспар-Феликс, окончив лицей в Версале, поступил в медицинский институт в Лионе. А осенью того же года издательство разорилось, и отец, не сумевший перенести крах своего любимого детища, скоропостижно скончался. На попечении у матери, Эрнестины Турнашон, остались двое сыновей — 18-летний Гаспар-Феликс и 13-летний Адриан. А так как крошечного наследства едва хватало на то, чтобы хоть как-то сводить концы с концами, то старшему сыну пришлось оставить не только учебу, но и саму мысль о карьере врача и заняться устройством жизни семьи. Поскольку он хорошо рисовал, то поначалу решил публиковаться в лионских газетах с небольшими статьями, сопровождаемыми карикатурами. Но гонорары, получаемые молодым, энергичным и полным амбиций юношей, никак не могли дать достаточное количество средств к существованию. А потому ему пришлось перепробовать еще множество профессий, которые, впрочем, профессиями назвать было трудно. Спустя 60 лет в своих воспоминаниях Надар их перечислил: браконьер, контрабандист, продавец торфа, мелкий клерк, секретарь.

В тот же период он стал периодически наезжать в Париж, частично по делам службы, но больше, пожалуй, сообразуясь со свойственным молодости честолюбивым стремлением завоевать столицу мира. В марте 1842 года Надар познакомился с молодым Бодлером, и они стали закадычными друзьями, постоянно вращаясь в кругу парижской богемы и как-то перебиваясь, один — журналистикой и карикатурами, другой — журналистикой и стихами (впоследствии ставшими основой его сборника «Цветы зла»). Тогда же Надар окончательно переезжает в Париж, публикует карикатуры в различных журналах и газетах.

В 1848-м по многим странам Европы прокатилась волна революций, основой которых было стремление к демократическим преобразованиям. В таких странах, как Венгрия и Польша, они носили национально-освободительный характер. Надар, будучи республиканцем по убеждениям, вступил в формировавшийся в Париже так называемый Польский легион — отряд, состоявший из поляков-изгнанников и сочувствующих им французов. Но на этом его революционный порыв и закончился — Легион, следовавший в Польшу через Германию, был остановлен правительством Пруссии, которое отнюдь не намерено было портить отношения с Россией, а потому весь Легион, в составе которого находился и Надар, был отправлен обратно в Париж. И все же получилось так, что симпатию к полякам Надар сохранил на всю жизнь. Впоследствии даже на богемных пирушках он не упускал случая устроить в их честь фейерверк.

В том же 1848 году революция вспыхнула и во Франции. Надар наравне с большинством граждан с оружием в руках сражался на баррикадах против правительственных войск. В итоге революция победила, а президентом Республики народ избрал племянника Бонапарта — Луи Наполеона, в конечном счете ставшего императором Наполеоном III. В этой ситуации Надар был солидарен с большинством, он открыто презирал Луи Наполеона, хотя последний относился к нему с подчеркнутым уважением.

Вскоре после окончания революции Надар начал издавать собственный журнал, который он назвал «Комическое обозрение». Собственно, тогда он и увлекся достаточно необычным для того времени делом — фотографией. К тому моменту, когда Надар заинтересовался этим, изобретению Дагерра и Ньепса исполнилось всего лишь 10 лет. После своего появления фотография подвергалась злостной критике не только со стороны официальной церкви, но и со стороны художников. У многочисленных, доселе процветавших художников-миниатюристов, она просто отнимала кусок хлеба, а потому многие из них были вынуждены переквалифицироваться в фотографов. Надо сказать, что это занятие оказалось делом весьма прибыльным: первые фотографии стоили баснословных по тем временам денег — 25 золотых франков за пластинку, что очень заинтересовало Надара, занявшегося фотографией и относившегося к ней поначалу без должного пиетета, более того, с вполне объяснимой враждебностью.

Фотография на протяжении последних 10 лет была предметом постоянных споров: искусство ли это, да и нужна ли в таком случае живопись. Ведь теперь любой человек и любой пейзаж пусть и не в цвете, но все же могли быть запечатлены посредством йодированной серебряной пластинки, покрытой светочувствительным слоем.