Журнал "Вокруг Света" №5 за 1999 год

И снова, как и в прошлый приезд, стоя у демаркационной линии, за которой лежала занятая турками часть Кипра, я вспоминал слова эллинов: «Когда Афродита в объятиях Ареса, люди на земле живут мирно и спокойно». Значит, в наши дни, богиня любви не в ладах с богом войны. Иначе не было бы здесь, в Никосии, ни этой демаркационной линии, ни грусти, которую мы испытывали, глядя вслед ооновскому пикапу.

К концу пятого дня мы пропахали гектары информации, и этому полю еще не было конца.

—  Мария, может, хватит, — кто-то осторожно заметил, — поехали, куда глаза глядят.

И Мария, сидящая на переднем сиденье, кажется, начала сдаваться.

Некоторое время мы неслись в никуда, и вдруг Зенос остановил машину недалеко от мандариновой рощи. Мария оглядела нас:

—  Пойдите сорвите себе цитрусы. И мы, как послушные школьники, получившие разрешение от старших на что-то недозволенное, ринулись в оранжевую долину... Не знаю как другие, но я впервые протянул руку к ветке дерева с мандаринами. И тут меня кто-то окликнул...

Надир Сафиев

Земля людей: Made in USA

Дорогие читатели «Вокруг света»!

Ни редакция, ни автор не планировали этого предисловия. Но Югославский кризис — трагедия такого масштаба, что проигнорировать его, сделав вид, что все идет своим чередом, нельзя.

Признаюсь, это особое состояние — будучи гражданином России, работать сегодня в Америке, когда никто не знает, насколько охладятся отношения между ними.

В день начала бомбежек я прочитал свою лекцию по экологии, бывшую первой из многих последующих, где, помимо самого предмета, мы говорили о происходящем в Европе. Реакция студентов в первый день была неявной: никто еще ничего толком не знал. Пройдет неделя — и мои студенты будут говорить о геноциде в Косово, крыть политиков, НАТО, бомбежки и сетовать на то, что Америка опять размахивает дубиной...

Через час после лекции ко мне в кабинет ворвался Двэйн. Он — профессор-историк, влюбленный в Россию и русскую культуру.

— Сергей! Они что, спятили?! Дурдом! Ты мне можешь объяснить, что происходит?! Ведь теперь весь мир в очередной раз будет думать, что и я тоже хочу этой войны!

Мы долго разговаривали с ним о происходящем, а через несколько минут после его ухода в мою дверь вновь раздался стук. Это была Джейн — преподаватель психологии:

— Сергей, это какой-то кошмар! Мы как услышали про это, сразу подумали про тебя. Это ведь не совсем рядом с Москвой? Твои родственники и друзья не пострадают?

Потом я за одну неделю трижды выступал, рассказывая о России перед разными аудиториями. Во всех случаях начинал с того, что показывал в зале полсотни слайдов с крупными планами людей, снятых взразброс на московских улицах, в парке подмосковной Балашихи, в Вологде, в маленькой смоленской деревне... Подходя по том ко мне, слушатели благодарили, раз за разом отмечая именно эти портреты русских лиц...

Как русского, меня многие американцы спрашивают: мол, что же делать в такой ситауции? Как будто я эксперт. Но я твердо знаю одно: что бы и как бы ни происходило, бомбить нельзя. Повсюду живут такие же люди, как и мы, — о чем я и рассказываю в очерке.

Автор

Портленд, 5 мая 1999 г.

Про комфорт, моду и соседей

Многие американцы избалованы утонченным бытом и не умеют терпеть неудобств. Многие, но не все. Точно так же, как многие из них ничего не умеют делать руками, что категорически нельзя распространять на общество в целом. Здесь много настоящих умельцев. Среди моих знакомых таких множество, так что я, будучи не очень типичным русским (не могу похвастаться мастерством в работе руками), уступаю им по хватке в ремонтных, строительных и прочих практических делах.

Летом, в Москве, опаздывая на самолет в Шереметьево, мы ковырялись с машиной моего товарища на Преображенской площади, но починил ее все-таки американец — мой коллега, профессор, которого нам и предстояло провожать. В то же время в одной из знакомых мне авторемонтных мастерских в Вашингтоне работает русский механик Петр, так в этом месте окончательный диагноз безнадежности в починке чего-либо ставится американцами в форме: «Если Питэр не может этого сделать, значит этого просто нельзя сделать вообще...»

Еще одно следствие комфорта: многие американцы совсем не привыкли терпеть чувство голода. Еды повсюду так много, она такая вкусная, красивая и дешевая, что к ее постоянному наличию люди привыкают как к данности. Побочных эффектов этого предостаточно: переедание является колоссальной проблемой в обществе; бесконечные рекламы продуктов абсурдно соседствуют с реклама диет и дорогих систем похудения; по ТВ периодически проскакивают массовые развлечения типа детского творчества — вырезания фигурок из фруктов, съезжания с горок в бассейны со взбитыми сливками или джемом. Или кинозвезда третьего эшелона с восторгом рассказывает, как на вечеринке общество изгалялось в играх с фруктами: кто дальше кинет арбуз и прочее... Обхохочешься.