Журнал "Вокруг Света" №6 за 1997 год

— А по праву бывшего «торпедного мяса». Я бы и сам давно мог гнить где-нибудь в отсеке погибшей лодки — как ребята с К-129-й, или сгореть заживо, как горели на «Отважном». И молчали бы про меня так же, как про них, — десятилетиями! Мне повезло — я жив. Так вот за это везение я и буду требовать — шапки долой перед теми, кто погиб за вас. Кто унесен морем. Кто ушел со своими кораблями в пучину, не бросив вахты.

Одна из комиссий Севастопольского Морского собрания завалена поношенной одеждой, игрушками, коробками с не очень просроченным детским питанием. Это гуманитарная помощь из Германии — для престарелых севастопольских моряков и их внуков.

Стефановский растерянно взирает на всю эту благодать. На лице горестное недоумение. Два украинских таможенника деловито перетряхивают старые пиджаки и брюки. Зачем? Определяют общую стоимость добра. Зачем? Чтобы назвать сумму налога на гуманитарную помощь. Зачем? Чтобы пополнить государственную казну. За чей счет? За счет Морского собрания, в адрес которого прибыла гуманитарная помощь из Германии, или немцев, приславших ее?

— Это что же получается? — вопрошает Стефановский. — Если я подаю нищему милостыню на улице, я должен платить налог? Или нищий? Это что за закон такой?!

Таможенники смущенно отмалчиваются. Они люди служивые. Приказали «растаможить груз», вот и растаможивают. Хотя и им это дело вовсе не нравится.

Стефановский идет в приемную к мэру. Стефановский пишет открытые письма президенту Украины — отмените безнравственный закон. Севастопольские газеты печатают послания одного президента (Морского собрания) другому президенту (Украины). Зная Стефановского, я ничуть не удивлюсь, если президент Кучма возьмет и пересмотрит Закон о налоге на гуманитарную помощь.

Эх, Севастополь... С немцами тут вот какая история. Ни за один город во всю мировую войну вермахт не заплатил потерей сразу двух армий, которые полегли под Севастополем — одна в 1941-1942 годах, другая — в 44-м. И осознав этот факт, а также многое еще поняв в не столь давней военной истории, уцелевшие ветераны вермахта приехали в Севастополь со своим покаянием перед Величественным Городом и его жителями. Среди тех, кто принимал делегацию, были и члены Морского собрания.

Побежденные приехали к победителям, прозябавшим в чудовищной нищете. И пали на колени: простите нас.

У Стефановского отец погиб на фронте, возможно, от пули одного из тех стариков, что сейчас стояли перед ним, перед городом на коленях. И он простил. Хотя акцию покаяния поняли и приняли в Севастополе далеко не все. Тот, кто не умеет молиться, не умеет и прощать.

Потом была встреча ветеранов боев за Севастополь с той и с этой стороны. Выступал бывший командир взвода 87-й пехотной дивизии лейтенант Эльснер. Рассказывал, с каким трудом штурмовали они поселок Комары под Балаклавой и взяли его на третьи сутки беспрерывных атак.

— Если бы меня не ранило, хрен бы вы его взяли! — выкрикнул из зала один из защитников Балаклавы.

Эльснеру перевели его реплику. Он помолчал, потом заметил:

— На той неделе, как мне рассказывали, на Мекензиевых горах извлекли из земли останки двух солдат — русского и немецкого. Их скелеты вцепились друг в друга в рукопашной схватке. Но мне кажется, они обнялись после смерти.

Эту историю Стефановский рассказывает как притчу. Она ему по душе. С Эльснером он подружился и даже приезжал к нему в Кельн...

Корабль XXI века

О ракетоносце на воздушной подушке «Бора» я был наслышан еще в Москве. С разрешения командующего Черноморским флотом адмирала Виктора Кравченко отправляюсь на другой берег Северной бухты — туда, где стоит морское чудо-юдо, похожее скорее на угловатый кусок пятнисто раскрашенной скалы, чем на привычный корабль. А корабль и в самом деле необычный — полуторатысячетонный ракетодром летит по волнам со скоростью в 55 узлов (почти сто километров в час). Гордость флота! Приоритет России...

— ...И жертва перестройки, — подытоживает командир крылатого уникума капитан 2 ранга Николай Гончаров — офицер, остроязыкий и стремительный — под стать своему кораблю. — Почему жертва перестройки? Судите сами: когда ВПК перевели на режим «голодного пайка», уникальный боевой корабль, с «отработанным» экипажем, выполнившим 13 ракетных стрельб, несколько лет простоял в бухте, пока не потек разъеденный коррозией корпус. Спасибо адмиралу Кравченко, велел поставить «Бору» в док и перевести ее в действующую бригаду ракетных кораблей. Взял нас под свой личный контроль. Даже задачу К-1 сам принимал. Такого никто не помнит, чтоб комфлота лично проверял организацию службы на каком-либо корабле!

Конечно, «Бора» корабль не «какой-либо»: по новизне и необычности технических разработок — прорыв в XXI век. Из десяти заложенных ракетных водолетов типа «Сивуч» лишь двум удалось сойти со стапелей и только одному — «Боре» — пройти весь цикл государственных испытаний.

— А пойдемте с нами в море, — предлагает Гончаров, — посмотрите, что у нас за зверь такой. Только «добро» у начальства возьмите.