Журнал «Вокруг Света» №03 за 1979 год

Было ясно, что с картой затягивать нельзя. Но, несмотря на все старание, несмотря даже на грозные предупреждения из Москвы, окончание работы задерживалось. Все-таки это была во многом не познанная и таящая на каждом шагу опасности новая земля — Сибирь! Какие-то важные сведения могли не подоспеть вовремя. Что-то вызывало сомнение или требовало уточнения, ведь недаром первым и наиглавнейшим требованием к географическим документам была «доподлинность». А может, и еще какие неведомые причины могли задержать работу. И тут, в этой напряженной ситуации, Годунов принимает единственно возможное и спасительное для себя решение. Он отчитывается перед государем в огромной проделанной работе «Росписью» и посылает вместе с ней ту карту, которая и была «взнесена» в палаты. Только это была не сама ожидаемая карта, а ее эскиз. Эскиз упрощенный, сделанный лишь для того, чтобы дать общее представление о Сибири и о готовящейся подробной карте.

Косвенно этот вывод подтверждает и указание «Росписи», что ей соответствует слово в слово текст на карте, заключенный в круги — «клеймы». Эти «клеймы», по-видимому, обрамляли оригинал, как это иногда в то время делалось. А на обнаруженных копиях «годуновского» чертежа этих «клейм» нет.

«Но, — возражают другие ученые, — на наш взгляд, найденные копии «годуновской» карты сделаны все же с оригинала «чертежа» всей Сибири! Только оригинал этот — не тот, который обещала «Роспись». И вот почему.

...Итак, в январе 1677 года был «взнесен» к государю «годуновский» чертеж...

 

Итог до нас не дошедшего?

 

Хотя как сводная карта «годуновский» чертеж и был первым, но ко времени его составления было накоплено уже так много сведений о Сибири, русская картография имела столь богатые и давние традиции, что создателям «годуновской» карты было на что опереться.

«И пребывает сей первоначальный Годуновский печатный чертеж с 176 (1667) года и по нынешний 205-й год (1696) без прилогов селищ и волостей и немирных землиц», — отмечал Семен Ремезов. Значит, когда-то «годуновский» чертеж существовал вместе с «прилогами», т. е. приложениями — серией так называемых региональных чертежей. Если это так, то дошедшая до нас в копиях карта была частью многолистного географического документа. Тогда становится понятным и назначение обзорной карты-схемы: дать общее представление об обширности сибирской территории и впервые показать ее расположение относительно двух океанов (отметим это исключительно важное открытие, сделанное землепроходцами). У региональных чертежей было иное назначение.

Большой знаток сибирской истории и архивов Н. Н. Оглоблин, обнаруживший оригинал «Росписи», писал, что в делах Сибирского приказа встречались ему указания на сотни чертежей уездов, городов, волостей, речных систем, выполненных в виде региональных карт.

Начиная со второй половины XVI века, одновременно с продвижением «промышленных» и «служивых» людей к востоку от Уральских гор началось картирование присоединяемых к России сибирских территорий. Подтверждение тому — «Наказ князю Петру Горчакову, посланному в Сибирские городы... присмотреть под город место, где пригоже, где быти новому городу... заняти город и на чертеже начертит и всякие крепости выписать». Составление этого «наказа» датируется 1594 годом.

Есть и еще более раннее свидетельство, восходящее... к Ивану Грозному! «Якож в древние лета, преж Ермакова взятия Сибири, в лета 7075 (1567 г.) посланы были с Москвы в Сибирь, по указу великого государя, царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси самодержца, атаман Иван Петров... с товарыщи 20 человек на восток и юг для проведывания земель соседних царств, и язык орд, и волостей в каком расстоянии от Москвы и сколь далеко подлегли к Московскому государству». Эти люди «отчасти в путях вразумишася и видеша прилежащие страны» выполнили указание царя, «подаша доезд» — отчет. Хотя в этом документе и нет прямого указания на то, что была составлена карта, но именно в это время на западноевропейских картах стали впервые появляться реальные, а не вымышленные, как прежде, географические объекты Сибири. Вне всякого сомнения, информация, получаемая западными картографами, была добыта русскими землепроходцами.

Контроль за сбором сведений и описанием проведанных «землиц» был весьма строгим. Из Москвы требовали отчетов и чертежей с воевод, а те — с руководителей отрядов, снабжая их при отправке в дальние походы разработанными (каждый раз специально) инструкциями — «наказными памятями». «С устья Куты реки в верх по Лене, покамест можно дойти, описать и сметить пашенные места и сенные покосы, и Лене реке до вершины и падучим в нее сторонним рекам зделать чертеж», — приказывал Василию Витязеву воевода. «Брацкому острогу и Байкалу и Ламе озере и иным падучим рекам оставить чертеж», — напоминалось открывателю Байкала Курбату Иванову. «И тебе Ерофейку, с тою ясачною и казенною казною послать в Якуцкий острог... рекам чертеж, и отписать в съезжую избу», — напутствовал воевода Хабарова, провожая его в легендарный поход на Амур.