Журнал «Вокруг Света» №11 за 2008 год

В те же годы писатель закончил огромный роман в восьми томах «Английский философ, или История г-на Кливленда, побочного сына Кромвеля». Дикие пещеры, чудовищные острова, пиршества каннибалов, старуха, вскрывающая себе вены, чтобы напоить кровью дочку… Но денег все равно не хватало. В уплату очередной раз пошло его имущество. И даже после торгов он остался должен две тысячи флоринов. Чудовищная сумма!

Прево оказался в крайне тяжелом положении. «Преступно подделал документ с просьбой выдать ему 50 фунтов», — так гласил ордер на арест. Романист, издатель, просветитель, человек, известный всей Европе, вынужден  был подделать письмо от имени своего бывшего ученика.

Его сажают в Ньюгейт, одну из английских тюрем. Здесь же, немногим ранее, сидел за долги Даниэль Дефо, собирая материал об отверженных английского общества для романа «Радости и горести Молль Флендерс». Но в отличие от автора «Робинзона Крузо» Прево грозила виселица.

Скандал замяли. Отец аббата оказался великодушным человеком и отказался от мысли преследовать его. Но оставаться в Англии Прево больше не хотел. Возможно, и на этот раз Манон сыграла в его жизни роковую роль. Они расстались. Наверное, Ленки не захотела ждать окончания тюремного заключения и бросила своего де Грие. И мысли аббата, как уже можно предположить, вновь устремились к религии. Он написал и в Ватикан, и в Париж — просил прощения. Папа Климент XII в июне 1734 года отпустил монаху все его грехи, простили его и бенедиктинцы. Отныне он должен будет жить в монастыре и пройти новое послушание.

Возвращение на родину пришлось как раз на тот момент, когда «Манон Леско» была наконец напечатана и прочитана. Целых два года Франция отстаивала свои «целомудренные» бастионы. И даже известная парижская издательница вдова Делон, несмотря на шумный успех и отзывы голландской прессы, не напечатала седьмой том «Записок знатного человека». И, может быть, резонанс не был бы таким сильным, если бы «Манон» не появилась отдельным изданием, на титуле которого значилось: «Сочинения господина Д.».

Б'oльшая часть французской публики так и не смогла прочитать ее сердцем! И не увидела в ней историю великой любви, подобную Ромео и Джульетте, Тристану и Изольде, Энею и Дидоне. Ведь в сущности литературная Манон согрешила только раз, о чем раскаивалась до конца своей жизни. И ветреность ее характера — это всего лишь опасения де Грие, влюбленного и потому сомневающегося: «Любовь, любовь, неужели ты никогда не уживешься с благоразумием?»

«К «Истории Манон Леско» можно кое-что добавить, — писала «Парижская придворная и городская газета». — Эта книжечка, только что начавшая привлекать к себе всеобщее внимание, на днях запрещена. Помимо того, что в ней почтенным людям приписываются поступки, мало достойные их, порок и распущенность описаны сочинителем так, что не вызывают к себе должного отвращения».

Но запрет только усилил интерес к книге. Ее привозили из Голландии и Англии. Вполне вероятно, что и сам Прево принял участие в столь выгодном коммерческом предприятии. А пользуясь тем, что публика не знала автора романа, он выступил в его защиту на страницах своего журнала. Хотя для людей просвещенных и талантливых шедевр в защите не нуждался. «Не найдется порядочного человека, который, выслушав повесть о бедствиях де Грие, — век спустя писал Александр Дюма-сын, — не позавидовал бы ему. Ибо тот, кто не любил тебя, Манон, тот не познал всех глубин любви». Восхищенные отзывы о повести можно перечислять бесконечно. И под каждым — великое имя. В скором времени появилось даже продолжение истории «Манон». Якобы она осталась жива и решила уйти в монастырь, но тут в нее влюбился друг кавалера де Грие…

«Я плохо служу мессы»

Вернувшись во Францию, Прево исполнил папскую волю. Его кабинет теперь располагался в аббатстве Круа-Сен-Лье около Эвре. Там он прошел новое послушание, там написал еще один большой роман.

И вдруг в 1736 году принц Конти, кузен короля, пригласил аббата в Париж. В свою свиту, на должность придворного священника!

«Я плохо служу мессы», — признался аббат. «А я их плохо слушаю», — успокоил его принц. Таким образом, должность оказалась только номинальной. Никаких обязанностей и… никакого жалованья. Но во всех литературных и светских салонах с радостью принимают знаменитого писателя и свитского священника.

Но тут снова появляется прекрасная девушка — мадам Честер, а может быть, все та же Ленки… И снова дает о себе знать безденежье, «сия докучливая болезнь».

В одном из писем Вольтеру Прево просит его похлопотать о должности при дворе прусского короля. Но денег нет даже на дорогу в Берлин.

Английское чаепитие в Париже у герцога Конти, покровителя Прево. Фото: MARY EVANS/VOSTOCK PHOTO