Журнал "Здоровье" №4 (76) 1961

На основе многочисленных опытов И. П. Павлов пришел к выводу, что постоянная система раздражителей вызывает определенную и постоянную систему нервных процессов. Таким образом, возникает сложный условный рефлекс. Сложный потому, что не один раздражитель определяет элементарное действие, а их совокупность вызывает систему нервных процессов, сложную систему действий: одновременных или последовательных, целой цепочки одного за другим.

Характерно, что для начала достаточно порой пустяка — одного раздражителя. Приведу пример. У собаки вырабатывается группа условных рефлексов на действие света, звонка, свиста. Каждый из них в результате длительного ряда сочетаний вызывает свой характерный рефлекс. Попробуем эти разные раздражители давать в строго определенной последовательности, скажем, в такой, как мы их записали. Теперь действует уже не каждый раздражитель в отдельности, а система раздражителей, их определенная последовательность.

Но однажды экспериментатор изменил порядок опыта: он повторил световые раздражения и в тот момент, когда надо было действовать звонком, и тогда, когда должен был раздаться свист. И что же? Свет заменил все эти раздражители. После того, как у животного появилась обычная реакция на свет, у него последовательно возникали те реакции, которые обычно вызывали звонок и свисток. Достаточно было подействовать одним первым раздражителем, чтобы в ход пошла упрочившаяся цепочка нервных процессов.

И. П. Павлов назвал такое взаимодействие нервных процессов динамическим стереотипом. Он применил выражение, употребляемое обычно в типографской практике. В типографиях стереотипом называют копию с типографского набора или с фото, нанесенную на металлическую пластинку. С помощью этой формы можно печатать издание большим тиражом.

Понятно, что гораздо легче печатать стереотипные издания, чем делать новый набор. По аналогии скажем: нервной системе гораздо легче и проще отреагировать стереотипным нервным процессом, чем каждый раз создавать новые отношения между нервными центрами. Динамический стереотип облегчает функцию нервной системы. Достаточно небольшого толчка, чтобы вслед за ним в строгой последовательности стереотипно развернулась вся цепь нервных процессов, то есть выступила привычка.

Всем хорошо известно выражение «танцевать от печки». Понятен и его смысл: удобнее начинать какое-либо действие в стереотипных, привычных условиях, а раз начавшись, оно само будет дальше развертываться. Музыканту трудно начать исполнять пьесу с середины или даже со второго или третьего такта, он может допустить ошибки. Зато, начав играть с первого такта, он сыграет пьесу безошибочно.

Из этого примера нетрудно сделать вывод: упрочившийся динамический стереотип, раз начавшись, может развертываться легко, автоматически, подчас без участия нашего сознания. Мы даже не замечаем этого, не замечаем своих привычек, не обращаем внимания на то, как они совершаются.

В лабораториях И. П. Павлова в опытах на животных не раз пробовали изменять порядок раздражителей в стереотипе. Обычно из этого ничего не получалось, во всяком случае в первых попытках. Лишь иногда с большим трудом удавалось изменить цепочку нервных процессов, заменить одно звено другим. Такой процесс изменения элементов стереотипа И. П. Павлов назвал ломкой стереотипа и объяснил, что она представляет подчас чрезвычайные трудности для нервной системы. Следовательно, стереотип обладает известной косностью, его трудно изменить, переделать, сломать.

Вот почему так трудно отделаться от некоторых нежелательных и даже вредных привычек. Возьмем к примеру курение. Дело не только в том, что человек вводит в организм через легкие никотин, вредно влияющий на нервную систему. Очень плохо, что он привыкает к никотину. К тому же курение становится неотъемлемым спутником различных форм его деятельности и разных состояний. Я много курил и знаю, как укореняется эта вредная привычка, как курение связывалось в прочный стереотип с другими действиями. Я обязательно выкуривал папиросу после еды, и она стала обязательной составной частью еды, завершала ее. Более того, когда я бросил курить, то первое время чувствовал себя не сытым без завершающего еду дымного этапа. Как правило, я выкуривал папиросу в перерыве между лекциями. А когда бросил курить, то не чувствовал себя достаточно отдохнувшим во время перемены: отсутствовало курение, связавшееся с моим отдыхом.

Я брался за папиросу каждый раз, когда начинал работать над рукописью. И вскоре мне стало трудно работать без папиросы. Отсутствие привычного звена, ставшего частью ряда бытовых стереотипов, создало трудности для нервной системы. Лишь медленно они отступили.