Журналист

Именно на этом Пашка Окунев, уже работавший в «ДВВ», предложил сыграть Павлику. Разговор зашел во время очередной редакционной пьянки, на которой Витька Булавинцев и Лада Лыбина поспорили об эффективности франчайзинговой бизнес-модели, используемой «Московским Комсомольцем»: региональные франчайзи получают от главной редакции бренд и несколько федеральных полос, а остальные заполняют сами, продавая на них местную рекламу. Папа Артуш с нагрузкой в виде ежемесячных взносов большому «МК» справлялся отлично, и к этому моменту уже открыл в периметре ЗАО «ПАРИ» по франшизе «Дорожное радио». И тогда-то, на этой самой пьянке, Лада спросила бухавшего с ними Папу Артуша:

— А почему бы тогда «ДВВ» не продавать франшизу по районам края? Есть бренд, есть краевые полосы, а по городам выпускать районные, — рассуждала она. — Сделать паушальный взнос и пусть местные бизнесмены, кто потянет, открывают у себя в райцентрах свои редакции и делают местные полосы. Масштаб будет конечно не такой, как у «МК», но и эффект возможен. И влияние будет расти.

— Ай маладэц, женщина! — воскликнул великий приморский армянин. — Витя, есть идеи, с какого района начат?

— А давайте с Уссурийска нашего начнем! — предложил Павлик. — Паш, ты ж знаешь кого-нибудь, кто может потянуть такие расходы?

— Так Емец же! — сморщившись от только что опрокинутой рюмки грузинского коньяка, сказал Паша Окунев. — У него денег до дури просто. И мужик в принципе неплохой.

— Давай тогда на следующей неделе к нему съездим? Ты да я. Артуш Рамаисович, какие условия вы предлагаете?

— Ти ему скажи, что мы, если он с нами работать будет, его трогать не будем. Мы своих не трогаем, он это знает! — сказал Папа Артуш. — А по деньгам ми отдэльно рещим, все посчитать надо.

— Предлагаю за это выпить! — подытожил Витька Булавинцев.

На следующей неделе два Пашки заявились в офис Юрия Емца на первом этаже единственной в городе шестнадцатиэтажки на улице Ленина. Бывший водочный король, а теперь большой уссурийский политик принял делегатов радушно, угостил конфетами и с удовольствием выслушал предложение, принял листик с финансовыми расчетами (по прикидкам двух Пашек, газету можно было бы выпускать с инвестициями примерно в 10 тысяч долларов на первый год, с учетом заполнения всего двух уссурийских полос, с выходом на окупаемость примерно с третьего года).

— Я подумаю, идея мне нравится, — сказал Емец, и Пашки вышли на улицу.

— Как думаешь, примет он предложение? — спросил Павлик Окуня.

— Мне кажется, примет. Он явно загорелся идеей союза с армянами.

Но узнать это им было не суждено. Через неделю после этого разговора, когда Юрий Емец уже должен был дать ответ посланникам Папы Артуша, он был среди бела дня убит. Как сообщили тогда все СМИ края (да и страны в целом, потому что убийство вышло громким), в 11:45 7 июля 2004 года он вышел из машины у дверей своего офиса и, поднимаясь по лестнице, был расстрелян из винтовки несколькими выстрелами в спину. Через полчаса в реанимации он скончался.

Павлик, который вел криминальную хронику в «ДВВ», обратил внимание на то, что до этого убийства весь Уссурийск в течение трех месяцев гудел из-за орудовавшего в городе маньяка, что подъезжал к автобусным остановкам на тонированных красных «жигулях» без номеров, выходил из машины там, где видел одиноко стоявшую молодую девушку, и, пырнув ее ножом, садился в машину и уезжал. Жертвами (к счастью, все они остались живы) урода стали три десятка девушек, которые были госпитализированы. Но эти нападения прекратились после убийства Емца.

Через много лет правоохранительные органы найдут исполнителя убийства — им окажется дальний родственник главы города Сергея Рудицы, предприниматель Николай Хоменко. Подельником убийства суд признает безработного Андрея Зотина, который привез убийцу на место выстрела и увез его оттуда после стрельбы. В 2007 году суд приговорит Хоменко к 15 годам тюрьмы, а Зотина к 13-ти. Заказчик и организатор убийства так и остались для следствия тайной.

Павлик как ни в чем ни бывало продолжил работать в «ДВВ», выбросив уже написанное заявление «по собственному» в урну под редакционным столом. А Окунь снова запил. Сначала он пропил последнюю зарплату, полученную в «ДВВ», потом, когда Папа Артуш, которому на прогульщика пожаловалась главред Наталья Селина, без колебаний уволил того, он стал занимать деньги у друзей и тут же тратить их на китайские «сиськи».

Его приемные родители отвезли его в клинику, где его закодировали. И он снова пришел в редакцию — внештатным корреспондентом. Он принес очень интересный репортаж с острова Русский, где три монаха основали (точнее восстановили после 80 лет коммунистической разрухи) мужской монастырь. Там Окунь впервые в жизни исповедовался и причастился.