Журналистика и разведка

В 1988 году по приглашению МВД Таиланда вместе с другими иностранными журналистами я впервые попал в Центральную полицейскую школу на торжественную церемонию уничтожения конфискованных у мафии наркотических средств. Нам предстояло увидеть, как в огне исчезнут четыре тонны опасного зелья, чья стоимость составила бы на улицах Нью-Йорка полмиллиарда долларов.

Пройдя через кордон автоматчиков в пятнистой форме — под цвет таиландских джунглей, — мы очутились за колючей проволокой на участке огромного бетонного плаца. Возле горы целлофановых пакетов с белым порошком нас встретили люди в белых халатах. Они предложили тут же сделать химическую пробу содержимого любого выбранного нами пакета. Дескать, вас не одурачивают, все подлинное: и героин в пакетах, и темный, почти черный опиум в специальных глиняных горшках. Я взял одну довольно большую целлофановую упаковку с красной маркировкой на английском и китайском языках: «Героин 999». Взял не для химического анализа, а просто подержать впервые в жизни «белую смерть» в руках. В голове мелькнула мысль: неужели этот пакет стоит десятки тысяч долларов? Их не заработать и за год всем вместе собравшимся здесь западным журналистам. Вот бы… Но лучше этого не делать. В Таиланде полагается смертная казнь за обладание 100 граммами наркотика, в соседней Малайзии вешают за 15 граммов, невзирая на то, паспорт какой страны находится в вашем кармане. Наркокурьеру не поможет заступничество даже главы государства, пусть им будет сам президент США.

После беседы с химиками в белых халатах нас приглашают посмотреть процедуру уничтожения «белой смерти». Возле металлической платформы люди не в пятнистой, а в синей форме, с автоматами наизготовку. Малейшее нарушение правил поведения гостей — и на виновника может обрушиться шквал свинца. Наконец, все готово. Работники Бюро по борьбе с наркотиками при МВД начинают громоздить на платформу все подлежащее сожжению: целлофановые пакеты с героином, опиум, марихуану, автомобильные шины, картонные коробки.

— А при чем тут шины? — спрашиваю у инспектора отдела наркотиков министерства здравоохранения.

— Иначе опиум не сожжешь.

В самом деле, он твердый, напоминающий вар в глиняных горшках. Перед тем как его водрузить на платформу, горшки разбивают и черепки бросают в специальную металлическую цистерну. Ее тоже охраняют. Не дай бог кому-нибудь придет в голову мысль поискать в глиняной груде случайно уцелевшие опиумные осколки! Не удержавшись, задаю второй вопрос инспектору .

— Для чего уничтожать такие огромные ценности? Не лучше ли использовать их в медицине или экспортировать по официальным каналам?

Оказывается — не лучше. Медицинские потребности Таиланда ограничены одна тонна в год. Экспорт невыгоден политически. Он укрепляет за рубежом веру, что Таиланд — наркотический рай и источник распространения губительной эпидемии в Америке и Европе. Исходя из этого, власти предпочли с 1976 года «излишки» уничтожать.

Мы видим, как сотрудники бюро тянут от оранжевой автоцистерны к платформе резиновый шланг. К едкому запаху марихуаны начинает постепенно примешиваться «аромат» керосина. Через считанные минуты он заполняет легкие всех присутствующих, заставляя их отойти подальше. Исключение составляют телеоператоры. Им, несмотря на трансфокаторные объективы камер, все же хочется оставаться в допустимой близости к костру.

Новый шланг в руках человека в синей форме. Из его длинного металлического наконечника рвется острый язычок пламени. Минута-другая — и на платформе вспыхивает пожарище. В небо устремляется черный столб дыма и огня. Горят шины, опиум, героин. Невольно ловишь себя на мысли: в огне тают не только полмиллиарда долларов. Пламя пожирает плоды человеческого труда. Сколько сил затрачено крестьянами, чтобы вырастить мак и получить из него опиум, сколько хитроумной изобретательности и риска проявили инженеры и химики подпольных лабораторий, курьеры мафии! Но твое сочувствие на стороне тех, кто не жалел своих сил, а порой и жизни, чтобы оградить миллионы людей от наступления «белой смерти». Не жалел, дежуря на дорогах и тайных тропах в непроходимых джунглях, рискуя получить пулю или быть сброшенным в пропасть. Или, маскируясь под торговца наркотиками, гангстера, проникал в подпольные синдикаты, а потом находил нелегкий способ сообщить властям о готовящихся акциях мафии.

Перед отъездом из Центральной полицейской школы я подошел к почетному гостю церемонии — заместителю премьер-министра адмиралу .

— Я надеюсь, — сказал он мне, — что недалек тот день, когда все это зелье навсегда исчезнет с лица нашей земли.