Журналистка

- Тебе легко потому, что ты сама легко прощать. И сама ответила бы: «Ничего страшного, бывает». Ты судишь по себе - и ждешь от других той реакции. А ведь ты могла бы извиниться - но тебе не простили бы.

Бывают мелочные люди, которые помнят каждый случай, когда им на ногу наступят, - они предпочитают долго мучить виноватых и не прощать. Но ты изначально ждешь другой реакции - и признать ошибку тебе легко. А твоя Марина, видимо, из другого теста. Она как раз склонна помучить тех, кто признается в своих ошибках. Поэтому ждет, что, если будет просить прощения сама, ее обязательно унизят и не простят. Поняла, почему поступок? Для тебя - нет, для тебя норма. А для нее переступить вот это ожидаемое унижение - поступок. И она на него оказалась не способна.

- Но для меня почему не поступок? Разве я чем-то хуже, почему мне не надо в этом случае ломать себя?

- Нет, не хуже. И не лучше, - сказал папа, - и вообще, сколько лет я пытаюсь отучить тебя думать оценочно. Ты другая. Вот тебе пример - мы с мамой не хвалили тебя, когда ты в первом классе отвечала на литературе по десять стихотворений Пушкина вместо одного заданного. Потому что это - твои природные способности и склонности, тебе это давалось само собой. А вот Машенькина мама хвалила дочку за выученное на четверку одно стихотворение - потому что Машеньке тяжело давались стихи. И она прикладывала огромные усилия. Результат был один - точнее, у тебя он был намного лучше, но хвалить сильнее следовало ее. Потому что она очень старалась.

- Но ее мама всегда говорила, что Машенька читает стихи лучше всех! - возмутилась Инга. - Это же вранье!

- А я тебе и не сказал, - кивнул папа, - что Машенькина мама правильно поступала. Не случайно из Машеньки выросла избалованная и недалекая девица. Правильным был сам факт похвалы - другой вопрос, что следовало хвалить за старание, а не превозносить дочь. Вот тебе и минус оценочной системы.

- Возвращаясь к твоей начальнице, - улыбнулась мама, - можно говорить о том, что там, где для тебя ровная тропинка, у нее была крутая горка. И она могла с честью преодолеть подъем, но не справилась.

Инга на минуту задумалась.

- Слушайте, но мне следует перестать обижаться на Марину и, наоборот, ее пожалеть, верно?

- Да, - уверенно сказал папа.

- И я не должна ее осуждать потому, что для меня на этом месте ровная тропинка. Мне не понять, как тяжело на этом месте взойти в горку.

- Да, - еще раз подтвердил папа, - и даже больше.

- Еще больше? Мне не следует обижаться на Мегерыча?

- Верно.

- И тогда я стану святой! - радостно подытожила Инга.

- Или просветленной! - предложил свой вариант папа.

Просветленной Инга не стала. Святой тоже. Заноза все-таки осталась где-то глубоко в душе и периодически напоминала о себе. Впрочем, Инга признала, что уход из ИМА был очень своевременным - началась учеба, первый курс проверяли строго, работа в таком режиме действительно довела бы девушку до полного истощения.

Инга опять писала статьи и участвовала в промоакциях. Помимо прямого почасового дохода от стояния в магазинах и агитации попробовать продукт, она извлекала от новой деятельности доход косвенный - написала несколько зарисовок из жизни города для молодежных журнальчиков и профессиональную статью для толстого журнала. Толстый журнал очень обрадовался теме: «Промоутер. Лицо профессии» - и предложил Инге сделать серию материалов о разных работах с тем же названием. Вскоре Инга смогла оценить прелести труда флориста и мерчендайзера, ландшафтного дизайнера и мастера по нейл-арту, а заодно неплохо заработать на статьях. Тем более что толстый журнал входил в холдинг, выпускающий еще кучу таких же толстых еженедельных журналов на разные темы - о туризме, недвижимости, автомобилях, мебели, красоте. Гонорары были невысокими, поэтому крупные журналисты отказывались от сотрудничества, а еженедельники требовалось заполнять большим объемом статей, чтобы рекламодатели продолжали платить за рекламу.

Соответственно, и требования к статьям были пропорциональны гонорару - добротность, легкий язык, и достаточно.

Ни экспертных оценок, ни новизны, ни каких-то немыслимых логических пассажей не просили. Часть статей и вовсе представляла из себя литературную обработку чьих-то рассказов после поездки на интервью. Короче, редакторы журналов навалили на Ингу кучу заданий, и она ухитрялась писать по три-четыре статьи в неделю, а иногда и по пять. Мама не уставала удивляться:

- Нет, я не понимаю. Ты же не разбираешься в недвижимости, почему ты о ней пишешь? Да еще и подводишь итоги по рынку. А через два дня уже даешь советы по паломническим турам - ты же никогда не ездила в паломнический тур и в турфирме ни дня не работала. А еще через день анализируешь салонные процедуры для похудения - да ты в салон только стричься ходишь, куда тебе худеть.

А про похудение должен писать администратор из салона или косметолог. Специалист, короче. Как ты можешь это писать?

- Но ведь пишу же. И печатают же.