Журналистка

- Нет! - твердо отказывалась Инга. - Замуж - одно, все-таки, раз я встретила своего мужчину, глупо было за него принципиально не выходить, а дети - другое.

- Чем же другое? Встретила своего мужчину, почему не родить от него своего ребенка? - спрашивала мама.

- Ребенок мешает карьере, что ты, как маленькая, очевидные вещи спрашиваешь, - возмущалась Инга, - муж карьере не мешает, наоборот, и кадровикам больше нравятся замужние, которые не будут на работе хвостом вертеть. А ребенок - одни помехи. Сначала беременность, потом кормить его надо, потом он по ночам орет, ты не высыпаешься, капризничает, болеет, тебе не до работы, ты вечно на больничном, вечно о нем волнуешься, кому нужен такой работник? Если и будут держать, то исключительно из жалости на старом месте, но о карьере можно забыть.

- Нужна тебе та карьера, - ворчала мама, - зачем женщине карьера? Муж хороший, детей родить, работать для удовольствия - и зачем лезть в начальники, не женское это дело.

- А я хочу! Хочу иметь свой журнал, хочу возглавлять издательский дом, хочу быть начальником! - говорила Инга.

К счастью, Тим был на ее стороне, а не на стороне тещи.

- Мне все равно, - отвечал он, если жена его спрашивала, как он считает, - лишь бы тебе хорошо было. Если ты счастлива, когда делаешь карьеру, если тебе нужно для самореализации и удовольствия стать директором - становись, пожалуйста.

Захочешь дома сидеть и рожать каждый год - пожалуйста, сиди и рожай, я вторую работу найду, третью - и обеспечу как-нибудь.

- Тимур, ты золото, - обнимала его Инга.

- Никто и не сомневался, - улыбался муж.

Тем не менее до директорского кресла Инге было как до Киева тем самым нетрадиционным способом передвижения. Она каждый день перелистывала кучу журналов начиная с девяносто восьмого года, искала подходящие материалы, переводила, пыталась подогнать под русский формат и снова перелистывала. Через три месяца Инга с ужасом поняла, что работа ей совершенно не нравится. Точнее, нравится частично. Нравится ей начальница. Лена, веселая, спокойная, умеющая все понятно объяснить. Нравятся девочки-коллеги, действительно дружные и общительные. Нравится тихий уютный офис, в который близко ездить. Нравится ненапрягающий график работы - с одиннадцати тридцати до шести. Нравится столовая, где бесплатно и вкусно кормят. Нравятся изредка бывающие презентации, куда сотрудники ходят по очереди, нравятся периодические вечерние походы в кафе всей компанией, нравятся даже приветливые охранники. Нравится все, кроме одного - переводов. Инга начинала ненавидеть язык, эти противные английские слова (особенно их американские инверсии и жаргонизмы). Ей казалось ужасно противным редактировать и переделывать тексты, искать в Интернете русские аналоги, что-то придумывать и перекраивать. Среди дня Инга звонила Тиму, выходя в курилку, и жаловалась:

- Написано: «Приготовьте для вашей семьи на Рождество традиционное английское блюдо - ткни меня палкой в ребра пудинг».

- Что? - удивлялся Тим.

- Название пудинга по словам переводится именно так. И больше никаких версий. Обыскала весь Интернет - и английский, и русский, даже знакомой переводчице позвонила - она тоже не знает, кто кого традиционно тычет под ребра в английской семье на Рождество. Идиотский язык!!! Ненавижу!!!

Пожаловавшись, она шла к Лене, и они вдвоем придумывали замену, причем Лена иногда удивлялась, что Инга еще не научилась делать это сама.

- Она говорит - дескать, надо же, уже четыре месяца работаешь, а не догадалась, - возмущалась Инга, - а как можно догадаться, если глупость полнейшая. В оригинале написано: «Если вы проголодались, перекусите стаканчиком навоза». Откуда я догадаюсь, как это можно переделать?

- И как? - интересовался Тим, булькая от смеха.

- Лена сказала, что элементарно - перекусите, дескать, половиной стаканчика кабачковой икры. Как тебе нравится? Я должна была додуматься, что навоз и кабачковая икра - это одно и то же.

- Не совсем, - смеялся Тим, - консистенция разная, ведь там, где навоза стаканчик, икры нужно в два раза меньше.

Инга тоже принималась хохотать, потом грустнела.

- Знаешь, я не понимаю, что делать. Отношения хорошие, зарплата высокая, график чудесный, ну все, просто все отлично, мне многие завидуют, а мне утром не хочется открывать глаза. Зная, что надо идти на работу, мне не хочется вечером ложиться спать, чтобы не приближать утро. Так же нельзя.

- Увольняйся, - предложил Тим.

- Но глупо же. Я же говорю - платят много, люди прекрасные, Лена наша - первый мой нормальный начальник, компетентная, умная, замечательная, график…

- Слышал уже… ты себя уговариваешь. На самом деле ты мечтаешь уволиться, просто ищешь повода. Закончится тем, что ты начнешь подсознательно работать все хуже, чтобы Лена тебя уволила и тебе не пришлось самой принимать решение.

Упрямая Инга проработала в журнале больше полугода. И, только заболев на три недели гриппом (кстати, больничный ей по-честному оплатили в полном объеме, хотя зарплата не вся была белая), в день выписки сказала: