Журналисты не отдыхают

«— Итак, что вы делали после заключения мира?

— Я подался на Дон, где формировалась Добровольческая армия Корнилова.

— Что вас на это подвигло?

— Я потомственный военный. Жизни вне армии я не представлял. После заключения мира армия развалилась. Да и многие большевики говорили, что на смену армии должна придти партизанщина. Вот и представьте, что я думал. К тому же — вопрос окружения. Все мои знакомые ненавидели большевиков. Вот я и подался на Дон. Там и начал войну.

— Почти в одних местах…

— Я воевал севернее[113]. Про ваш бронепоезд я слышал. Правильно вы навели порядок в Ростове.

А я потом ушел в зимовники с этим… Львом с головой барана. Корниловым. Я был начальником штаба Партизанского полка. Но это полк составлял триста человек.

— Я не военная, но вот скажите, разве у белых был иной выход? Вас было всего полторы тысячи человек.

— Поверьте, выход имелся. У Корнилова был шанс собрать вокруг себя всех противников большевиков. А воевать… Повоевали бы.

— Да, хорошо, что не вы командовали Доброармией. А что дальше?

— Во время сидения в зимовниках я понял — ничего хорошего из этой затеи не выйдет. К тому же, на что рассчитывали Корнилов и остальные? На то, что закончится Великая война и в Россию придут их выручать „союзники“. Мне это не нравилось. Я стал об этом говорить со своими товарищами. В руководстве Доброармии уже решали, что со мной делать. А я ушел в Ростов вместе ещё с пятнадцатью офицерами и сдался большевикам.

Приняли меня, конечно, неласково. Но, в конце концов, поверили. Большую роль ту сыграл товарищ Дзержинский.

Для читателей поясняем: товарищ Дзержинский сказал: „Ему мы можем доверять более, чем всем другим военспецам. У него обратного пути нет.“

— А потом вас послали в Финляндию…

— Да, затихшая там война снова вспыхнула в апреле 1918 года. К Маннергейму стали присоединяться шведские добровольцы. Они взяли Тампере. Но там нужно было просто навести порядок. Я это сделал. А дальше было всё просто.

— Скажем честно, красные солдаты и матросы не слишком любят бывших офицеров.

— И они правы. Они не любят напыщенных бездарностей, которые громоздили трупы солдат в бессмысленных атаках во время Великой войны. Кутепов, который вел строем солдат на пулеметы… Но, надеюсь вы мне поверите, я не из тех.

— А вот ходят легенды в Финляндии про ваши страшные бронепоезда, про воздушные шары…

— Так что тут особенного? Насколько я знаю, вы сами ездили на бронепоезде. А у наших были просто пушки помощнее. Мы их сняли со старого эсминца. Моё мнение — командир должен думать головой, а не следовать шаблону. Я поставил на два бронепоезда дальнобойные морские пушки. Я организовал наблюдение с аэростатов. Так это очевидно. А Маннергейм… Ну кто такой Маннергейм? Как он был кавалергардом, так им и остался.

— А потом вас послали в Туркестан. Очень сложная местность, много разных народов, много противоречий…

— Да, там было непросто. Но я решил, что если невозможно развязать Гордиев узел, его надо рубить. Я решил показать, кто в доме хозяин. Есть Советская власть. Кому она не нравится — что ж делать. Я не виноват.

— Но вам ведь там пришлось поработать и дипломатом?

— Пришлось. В Ферганской долине имелась так называемая Крестьянская армия. Это русские крестьяне, объединившееся, чтобы отбиваться от местных феодальных князьков. Там ведь чистый феодализм. У каждого бая есть банда, которая грабит всех, кто слабее. Так вот, русским крестьянам не нравились некоторые мероприятия Советской власти. И они решили объединиться с кем-то из этих банд. Что ж, мне пришлось встретиться с лидерами Крестьянской армии и объяснить: либо вы с большевиками, либо вы окажетесь в „восстановленном Кокандском ханстве“, как декларировали местные национальные лидеры. Я им честно сказал: даже если большевизм рухнет, то новая власть доберется до вас лет через десять. Они местные реалии знали, поняли, что за это время их всех перережут во славу Аллаха. Они поняли.

— А ваш захват Мешхеда?

— Так а зачем оттуда лезли англичане в Туркменистан? Там имелась английская миссия, так её и нужно было нейтрализовать.

— А потом вас назанчили командующим Дальневосточным фронтом…»