Журналы «Работница» и «Крестьянка» в решении «женского вопроса» в СССР в 1920–1930-е гг.

Коммунистический идеал воплощался не только в планах архитекторов. Особый смысл вкладывался в идею превратить семейное пространство из личного в общественное, изменить формат семьи. Очерк о «бытовой коммуне» комсомольцев завода АМО[502] посвящен подробному описанию «нового уклада», который противопоставлен старому: «плесени хибарок» и «угарному, хмельному быту». Комсомольцы решили «не щи, а жизнь сделать общей». В общую копилку сдают зарплату, расходы нормируются и контролируются, сообща «поднимают культурный уровень» коммунаров. Тех, кто не хочет подчиняться диктату большинства, коммунары «отсеивают». Этот опыт журналист подает как идеальный, который нужно распространить на все дома вокруг. Вопрос о том, что делать с теми, кого «отсеивают», не ставился в публикации, ответ на него очевиден – перевоспитывать. Такой образец уклада жизни вообще не оставляет места для семьи. Логично вспомнить вопрос из анкеты «Работницы» в 1924 г.: «считаете ли вы, что вопросы семейные могут разрешаться только внутри каждой семьи, или же эти вопросы должны обсуждаться общественно, т. е. всем рабочим классом?»[503] Ответ очевиден: именно «всем классом».

Однако, несмотря на такую трактовку темы семьи, женская печать много пишет о любви. Любовь для советских людей – это часть «счастья всенародного»[504]. Тема любви в 1920-е гг. решалась в контексте нового брачного законодательства (государственная регистрация, упрощение разводов), в контексте общей борьбы за свободу женщины: любовь символизировала свободный выбор и чаще всего не связывалась с браком. В 1930-е гг. любовь также оставалась важной темой, но она рассматривалась как пролог к браку или как составляющая новой советской семьи. После крайне радикальных предложений по деконструкции семьи, высказанных в первые годы советской власти – о свободных отношениях мужчин и женщин, о «ненужности» семьи при социализме (как пережитка капитализма) и т. д., в начале 1930-х гг. заметны изменения в этой теме. В 1936 г. был принят закон о запрете абортов, увеличении алиментов и пр.[505]. Запрет аборта означал вмешательство государства в пространство семьи, можно его рассматривать и как меру дискриминации женщин: ведь женщины должны были учиться, работать, совмещать новый образ жизни с материнством в тех условиях было очень сложно. Подробнее об этом расскажем ниже, в разделе о воспитании детей. В печати наглядно виден поворот в сторону активного «укрепления» семьи.

В 1930-х гг. печать рассматривает любовь как пролог к созданию крепкой семьи. Любовь позиционируется как ценность, доступная только при социалистическом строе, свободном от экономических расчетов. Однако идеи А. М. Коллонтай о свободных отношениях, о «многострунных» чувствах, о том, что «идеология рабочего класса не ставит никаких формальных границ любви»[506], не находят отражения на страницах женских журналов. Любовь нужна как раз для создания крепкой семьи. Показательна дискуссия в «Крестьянке» о верности в 1940 г. – в какой-то степени она итоговая, свидетельствует о тех представлениях, которые сложились у аудитории женских журналов за довоенный период. В «Крестьянке» было опубликовано письмо[507] девушки, которая прервала отношения с женихом, потому что тот предложил ей пожениться, не работать и не учиться дальше. С этой публикации началась дискуссия о семейных отношениях Тема так затронула читательниц, что отклики публиковались в нескольких номерах за 1940 г.: № 3. – С. 22–24; № 12. – С. 25; № 15. – С. 22–23; № 16. – С. 24; № 17. – С. 25.

Еще один аспект этой темы поднят в письме девушки[508], которая рассталась со своим женихом. Роман возник во время учебы, они жили в разных городах и переписывались, потом она приехала к нему и выяснилось, что у него за это время появилась жена и родился ребенок. Жених продолжал настаивать, что любит только нашу героиню, но она решила порвать отношения. Ее мотив – жениху нельзя доверять, он безответственный муж и отец.

Вот какие представления советских женщин о семье высказаны в обсуждении этих писем:

• нельзя строить отношения на неравноправии полов;

• нельзя копировать «буржуазную» семью, построенную на зависимом положении жены, нужно бороться с такими взглядами – они «антисоветские»;

• читатели, одобрившие выбор «подруг», напоминают об обязанностях каждой женщины по отношению к государству, которое воспитало ее и дало образование – это демонстрирует рост их «сознательности»;

• счастливая семейная жизнь основана на взаимной любви, но кроме нее должны быть общие взгляды на мир, убеждения;

• независимость женщины – условие счастливого брака и залог того, что и развод будет легче пережить;

• читатели упрекают «подруг» в том, что они не «раскусили» женихов, не смогли увидеть, что они «плохие советские граждане»;

• читатели упрекают девушек и в том, что они не смогли «перевоспитать» женихов;

• семья должна быть «цельным семейным коллективом», связанным трудом, общей духовной жизнью;