Жуть

Вдруг всё стихло, словно там за стеной кто-то стал чутко прислушиваться. Гена перестал дышать. Шаги зазвучали снова. Видимо, этот кто-то все-же заподозрил его присутствие и стал приближаться к каморке. Медленно, неторопливо, но точно – он шёл к Гене! Мысли завертелись: «Днём привезли криминальный труп. Здоровый, молодой, спортивный мужик получил удар ножом в грудь. Прокол небольшой. Может просто был в шоке?». Гена представил, как здоровяк с простыней на плечах и вытекающей изо-рта сукровицей вот-вот прорвётся к нему в склеп. И уже Гену будут обмывать товарищи по ритуальному цеху.

Времени на раздумье не оставалось. Надо действовать, пока не зажали в этих тесных стенах. План созрел мгновенно. Надо пойти в «психическую» атаку. Резко выскочить в зал, ошарашить, испугать непрошенного гостя и бежать к входной двери. Открыть засов – секундное дело. Если не поскользнуться на кафельном полу, можно перебежать зал за пару секунд. Гена медленно и очень тихо поднялся, нащупал внушительный прозекторский нож и молоток, прижался к косяку, набрал полную грудь спертого воздуха, осторожно открыл засов и потянул дверь на себя.

Яркий неоновый свет ослепил вооруженного никелированным оружием гладиатора. Его пересушенная страхом глотка разорвалась ужасающим криком: «А-а-а-а!». Лицо, перекошенное звериным оскалом, выражало одно желание – выжить любой ценой. И он побежал!

Через мгновение световой шок прошел. Гена увидел, что со столов спрыгивали толстые серые крысы. Испуганные его криком они разбегались, подметая хвостами зал, прятались в горловину канализационного слива. А одна крыса упорно продолжила толкать перед собой сухую половинку хлебной буханки. Эта половинка, перекатываясь с одной грани на другую, стукалась о кафельный пол, наполняя помещение звуками, похожими на шаги.

Гена, измученный напряженным ожиданием чего-то неизвестного и потому самого ужасного, просто бессильно «стек» по холодной стенке на пол. «Гады! Пошли вон! И тебя это касается!» – он швырнул сначала молоток, а потом нож в сторону крысы. Она с сожале6нием оставила засохшую буханку и побежала к своим. А Гена посылал и посылал проклятья в адрес хвостатых тварей. И получалось у него это гладко и красиво! Даже слова на «б…» и «п…» вылетали из глотки без задержки! Ошарашенный таким поворотом судьбы Гена замолчал. Поднялся с пола. Прошелся по периметру зала. Сделал внушительную паузу, а потом стал безостановочно кричать: «Бить! Бомбить! Палить!». Никаких запинок и заминок! В ту ночь санитар кафедры судебной медицины не спал. Перевозбуждённый сначала смертельным страхом, а потом невероятной радостью его мозг заработал без всяких речевых сбоев. Гена больше не заикался…