Жутко романтичные истории (ЛП)

Линли хрипло усмехнулся и вновь завладел ртом Майлза.

***

Утром они позавтракали в кафе Joe на Сент-Антуан: Линли отказался от обильного гостиничного завтрака ради восьмиминутной поездки в одну из своих любимых закусочных.

— Вынужден огорчить, но шведский стол — не мой формат, — сообщил Палмер, когда они одевались.

— Ого!

— Думаешь, я сноб.

— Первостатейный.

— Это тебя напрягает?

А правда, напрягает? Майлз задумался. Он уже знал кое-что о Линли. Помимо того, что тот был эталонным снобом, он также отличался высокомерностью, своенравностью. А еще он обожал решать проблемы, независимо от того, существовали они в реальности или в его голове. Кроме того, Линли мог быть неожиданно чутким, иногда скромным и в целом мягким. И он был потрясающ в постели. Никаких существенных изъянов.

— А тебя напрягает, что меня не напрягает?

— Нет. Абсолютно.

Майлз пожал плечами.

— Ну тогда вот мой ответ.

После завтрака Линли планировал отправиться в свою галерею, так что Майлз сунул в рюкзак альбом для набросков. У него была назначена встреча с месье Тибо, но только на вторую половину дня, поэтому он решил провести утро в разведке территории.

Взглянув на Майлза, Линли открыл было рот, но промолчал.

Конечно, за яйцами Бенедикт с ветчиной он все же поднял болезненную тему.

— Я хотел бы посмотреть твои работы, — сказал он.

Майлз хмыкнул.

— Нет, не хочешь.

— Я серьезно.

— Я тоже. Нет.

Линли хмурился, помешивая кофе в своей чашке.

— Когда ты пришел ко мне в галерею… До того, как начал преподавать…

— Все в порядке, — прервал его Майлз. Он не желал снова слышать об искрах и новизне взгляда. Меньше всего ему хотелось наблюдать, как Линли разрушает его уверенность в себе или желание творить. Он не мог допустить, чтобы этот яркий и многообещающий день был омрачен напоминанием, что Палмер — полнейший мудак.

Но Линли продолжал давить.

— Тогда я был начинающим галеристом. Слишком зеленым и юным, чтобы доверять своему чутью. Я боялся ошибиться.

— М-м-м…

— Первый успех вскружил мне голову. Слишком сильно. Более того… Я боялся пробовать новое. Мне казалось, что моя репутация основана на нескольких удачных находках.

— Синдром самозванца, — подсказал Майлз. Он поверить не мог, что Линли вообще способен чувствовать неуверенность.

— Судя по всему. Так что когда ты появился…

— Нет необходимости обсуждать это. Я бы не хотел.

Линли замолчал. Майлз пил чай, чувствуя себя неловко под изучающим взглядом. Он не хотел ссориться из-за этой истории, но почему Линли просто обо всем не забудет?

Спустя какое-то время Линли сказал с несвойственной ему робостью:

— Думаю, чтобы расчистить путь для будущего, нам стоит разобраться с прошлым.

— А есть ли у нас будущее? — настороженно спросил Майлз.

— Да. Я надеюсь. — Он скривился. — Наверное, слишком скоропалительный вывод?

— Что ж, я думаю, мне хотелось бы посмотреть, как будут разворачиваться события. — Майлз испытывал гордость за себя: ему удалось сказать это таким спокойным тоном, пока сердце вытанцовывало чечетку, как в каком-нибудь любимом мюзикле Маргаритки.

Линли с серьезностью кивнул.

— Итак. Когда ты появился на пороге моей галереи со своими картинами, они…

— Тебе не понравились.

— Нет, как раз наоборот. Но мне показалось, что они не станут чем-то большим, только крепкими середнячками. Ты был сыном самой близкой подруги моей матери, застенчивым малышом.

— Когда мы с мамой приехали к вам в последний раз, мне было шестнадцать.

— А тогда ты был застенчивым подростком, который сбегал из комнаты, стоило мне появиться на пороге. Я знал тебя с детства и не подозревал, что ты пишешь. Казалось невозможным, что…

— Что во мне есть искра.

— Что?

— Вот что ты мне сказал тогда.

Линли застонал.

— О, Господи. Каким засранцем я был.

Это было сказано с такой искренностью, что Майлз расхохотался.

— Я плохо помню твои работы. И это правда. По-моему, мне тогда показалось, что в них есть потенциал, но им не хватало… Зрелости.

Майлз пожал плечами.

— Я был молод.

— Да. Более того, все выглядело так, будто ты хочешь, чтобы я принял за тебя важное решение. Решение, которое повлияет на всю твою жизнь. Зарабатывать на кусок хлеба живописью нелегко. А на деле чертовски трудно.

Майлз никогда не задумывался об этом.

— Когда я посмотрел в твои глаза и увидел, как много значит для тебя мое мнение… — Линли покачал головой. — Но я подумал тогда, что если ты серьезно настроен и видишь в этом свое будущее, ты просто не сдашься после моих слов.

Майлз не сдался, но был близок к этому. Но разве его будущее не зависело от него самого?

— В творчестве нет места слезам, — произнес он.

— Вообще-то, на море слез оно и держится, — сказал Линли.

Глава девятая

— Я позвоню тебе, — сказал Линли, когда они прощались у остановки метро. — Поужинаем снова? — Он самоуверенно улыбался, но в глазах читался вопрос.

Сердце Майлза трепыхалось, как рыба на крючке.

— Конечно.

— Сегодня?

Майлз едва удержался, чтобы не выкрикнуть: «Правда?!» Он не хотел выглядеть слишком ошеломленным тем, что Линли пригласил его на свидание так быстро, но не мог скрыть удивление и радость.