Жуткое утешение

После долгих блужданий по залу мы нашли небольшую компанию, занявшую укромный альков, заваленный огромными темно-красными подушками. Расположившиеся там мужчины и женщины находились в самых разных состояниях опьянения. Трое уже начали трахаться, однако каждый из них уже так напился, что не помнил, что и куда нужно засовывать. Один мужчина заснул на пышной груди огромной дамы, единственным предметом одежды которой был шелковый платок. «Не задохнулся ли он?» – подумал я. Не худший способ умереть, поверьте.

– Да благословит вас император и Кодекс! – объявил Темса, заходя в круг. Меня удержали на месте Даниб и Джезебел. Я почувствовал ее дыхание на своем плече; оно тревожило мои пары. Люди оторвались от своих кубков и осоловело посмотрели на него. – Я тор Боран Темса. А вы кто – тал, торы или сереки?

– Мы пьяные! – крикнула женщина с косичкой, которая свисала сбоку от бритой головы.

Ее друзья расхохотались.

– Я тебя знаю. Про тебя ходят слухи, – произнес еще один пьяный, едва ворочая языком.

Его кустистая светлая борода окрасилась в фиолетовый цвет, а одежда была покрыта винными пятнами и крошками. Одну ногу он поставил на спину призрака-женщины, и она застыла, закрыв глаза.

– Про меня? – спросил Темса, лучезарно улыбаясь.

– Ты… ты… – Мужчина сделал паузу, чтобы оглушительно рыгнуть. – Ты быстро взлетел, верно? Остерегайтесь его, господа.

Несколько человек приподнялись, опираясь на локти и мигая, словно отупевшие жабы, но затем они вспомнили, что в руках у них бокалы с вином, и продолжили шумно поглощать его.

Темса развел руки в сторону.

– И с кем я имею удовольствие беседовать?

Мужчина посмотрел по сторонам и ткнул пальцем в двоих, которые были рядом с ним – женщину, которая боролась со сном, и черноволосого мужчину с оспинами на лице.

– Она – тал Бериния. Он – серек. Я – судья Палаты.

Поклонившись, Темса сел на подушку рядом с ним.

– Судья…

Толстяк вспомнил ответ далеко не сразу.

– Гхор!

Темса взял забытый кем-то кубок с вином и поднял его так высоко, как только позволяла сделать его сгорбленная спина.

– За перемены!

Толстяк в поводе выпить не нуждался.

– За перемены!

Он стукнул ногой по спине женщины-призрака, и она всхлипнула. Я поджал губы. Этот человек определенно не заслужил свой титул, свою башню, свою жизнь – да и все остальные тоже, по моему разумению. В каком-то смысле Темса творил добро, прокалывая эти нарывы на коже Аракса. Я оглянулся и посмотрел, сколько здесь еще нарывов. Кожа Аракса вся была в пустулах, и меня вдруг осенило: возможно, Темса убьет их всех. Игра, которая шла в Городе Множества Душ, приносила немалую прибыль тем, у кого нет ни принципов, ни жалости.

Темса подмигнул Данибу и Ани, и они двинулись сквозь буйную толпу к ближайшему выходу. Никто этого не заметил. Охранники, стоявшие в зале, ухмылялись во весь рот, и их глаза помутнели от выпитого вина. Большинство из них даже ухитрилось где-то оставить свои доспехи.

Темса полчаса развлекал пьяную компанию болтовней, разговорами о политике и городскими слухами. Время от времени кто-то вспоминал про убийцу: дела Темсы, похоже, обсуждал весь Аракс.

– В башне Небры возник пожар, а Ребен ничего не знает! – буркнул Гхор, расплескав вино по своим ногам и по женщине-призраку. Половина пролилась сквозь нее, а остальное закружилось в ее голубой коже, окрасив ее в пурпурный цвет.

– Вот как? – Темса выглядел довольным, и это меня разозлило. – Ничего?

– Дознаватели без понятия, что происходит! Все это слишком подозрительно!

Тору Темсе хватило наглости напустить на себя глубокомысленный вид.

– В такое опасное время нужно сохранять хладнокровие, – сказал он.

Отодвинув радужные занавески, я увидел, как Даниб и Джезебел проскользнули обратно в зал, оставив железную дверь открытой. На их лицах была написала радость – почти восторг. Темса тоже заметил их, и они уверенно кивнули ему.

– Например, – добавил он, – стоит купить хорошие двери и накрепко их запереть.

Пьяная компания одобрительно загудела. Клянусь, пара слов даже донеслась из той пышной груди. Темса встал и пошел вдоль горы подушек, подливая собеседникам вина из хрустального графина.

– Еще можно щедро платить хорошим телохранителям, – добавил он.

– Мм! – Гхор протянул Темсе свой кубок.

Темса лил, не глядя, и часть рубиново-красной жидкости попала на судью. Гхор захихикал, словно ребенок, под рубашку которому заполз жук.

– И приглашать на вечеринки только тех, кому ты доверяешь…

Глаза Гхора собрались в кучку. Глядя на него, я думал о том, понимает ли его одурманенное сознание хотя бы часть того, что происходит.

– Келтро… – шепнул Острый. Его голос звучал приглушенно, словно чья-то рука заткнула ему рот.

Вспыхнул золотистый шелк; Темса стремительно выхватил меч из ножен. Острое как бритва обсидиановое лезвие разрезало горло серека, забрызгав кровью тал Беринию и Гхора. Они оба были слишком пьяны, чтобы понять, что случилось. Судья Гхор продолжал хихикать, думая, что кровь – тоже вино. Он даже облизал пальцы.