Жуткое утешение

– Это хранилище построили «Фенрис и дочери». Дверь из наливного камня, с внешним стальным слоем и золотыми панелями. Последовательно срабатывающий механизм для двух ключей, дополненный кодовым замком – и, несомненно, с ложными вратами на дисках. Приваренные запорные планки, защита от сверления и закрытые дверные петли. Задача сложная, но решаемая. Гхору нужно было меньше тратить на дверь «Максир» и больше на хранилища.

Я улыбнулся – совсем не застенчиво. В ответ Темса просто скрестил руки на груди.

Я поднял вверх окровавленный ключ. От моего прикосновения металл покрылся изморозью.

– Одного ключа не хватает, но, к счастью для тебя, тор, Фенрис и дочери делали одни из самых шумных замков в мире. Дрянь, а не замки.

Подойдя к двери, я приложил ухо к золотой накладке рядом с первой замочной скважиной, вставил в скважину ключ Гхора и стал слушать, поворачивая ключ – один раз, второй, третий. Шестеренки под металлическими пластинами пели для меня, словно хор. Я оставил замок отпертым и перешел к следующим, вставив две отмычки в защищенную замочную скважину. Я уже давно не держал в руках свои инструменты, и мои пальцы были менее ловкими, чем обычно. Я во всем винил недавние вселения, и все же сталь под голубыми пальцами казалась мне более твердой, чем все, к чему я прикасался с тех пор, как стал призраком. Стиснув зубы, я приступил к работе.

Для меня это был бой. Мой разум против машины и изобретательности; оружие – мои инструменты. Остальные видели лишь призрака, который что-то бормочет, стоя перед красивой дверью.

Темсе быстро надоело следить за еле заметными движениями моих рук и разглядывать мое перекошенное лицо, и он оставил меня вместе с Джезебел. Они с Данибом ушли; им наверняка не терпелось поскорее осмотреть башню судьи. Я не возражал. Я был занят – вел поединок с дверью.

Один налево. Три направо. Вверх и вперед. Семь влево.

Раздался щелчок: сувальды упали и встали намертво.

– Извини, но не сегодня, – усмехнулся я.

– Ты с дверью болтаешь, что ли? – спросила Джезебел.

Сосредоточившись на работе, я совсем забыл, что она бродит у меня за спиной с топором на плече. Я пожал плечами.

– Возможно.

– Дурак долбаный.

Я перешел к кодовому замку и принялся изучать серию колес, которые торчали из пластины, вырезанной в форме пламенеющего солнца. Вдоль их краев тянулись символы-цифры, а под ними, в клетке из золотых нитей, располагалась колонна похожих на диски шестерен.

– Кто глупее – дурак или тот, кто ему подчиняется? – спросил я.

Это старая поговорка крассов засела у меня в голове с самого детства. В награду за мудрость я получил оплеуху и оскалился, почувствовав вкус перчаток Джезебел с медными накладками.

– А это что значит? – прошипела она.

– Ты же подчиняешься Темсе, так?

Рука поднялась, готовясь нанести еще один удар.

– Ты меня дурой назвал, что ли?

– Нет, – ответил я, глядя в ее темно-карие глаза. – Я говорю: не подчиняйся дураку, а то сама станешь дурой.

Она все равно меня ударила. Как только мне удалось отлепить себя от пола, я вернулся к хранилищу, морщась от боли. Я поднес ладони к сетке. Мои светящиеся пары поплыли над золотыми нитями.

– Тут нужно время.

– У нас вся ночь впереди.

Я уже был поглощен работой, поэтому не ответил. Если я щелкал любым колесом, диски приходили в движение, а затем останавливались и с лязгом вставали на место. Я сосредоточенно слушал, как бьется сердце хранилища.

– А зачем ты вообще на него работаешь? – спросил я, как только нашел первую цифру. Ее диск сделал один оборот, тикая, словно часы, и остановился, указывая на восток, будто сломанный компас.

Джезебел меня игнорировала, словно не слыша, но вдруг ответила:

– Деньги хорошие. Убивать приятно.

– Но почему он? Почему не какой-то другой тор или тал? Тот, который не заставляет… – Я пошевелил пальцами. – …суетиться.

– А мне нравится суетиться. – Джезебел сплюнула, словно ставя знак препинания. – Он умнее многих. Смелее всех остальных. Смотри, как высоко он поднялся. Теперь он, мать его, тор. И чем больше он получает, тем больше моя доля.

Я искоса взглянул на нее.

– Жизнь тора ему по вкусу, да?

Она нахмурилась лишь на долю секунды, но я это заметил – и решил развить тему.

– Он совсем не похож на человека, который читал мне нотации о смерти в тот день, когда я стал призраком. А теперь, значит, ему и своя башня нужна?

Женщина, похожая на комок мускулов, притворилась, будто не слышит меня.

– Наверняка его кто-то прикрывает. Кто-то наверху, – добавил я.

Будущая императрица и Культ Сеша. И они вряд ли знают, что Темса ведет дела и с одной, и с другим. Он, похоже, вклинился между ними.

В ответ Джезебел просто хмыкнула.

Я сделал паузу, пока не нашел следующую комбинацию, а затем соединил две отмычки в узкий напильник, чтобы убедить диск пропустить один зубец.

– Обещания в этом городе – скользкие твари. Не стоит доверять всем подряд.

Джезебел свирепо взглянула на меня. Я затронул больную тему, но струсил и не стал ее развивать, заметив, что огромная женщина сжала кулаки, готовясь нанести очередной удар. Трут я зажег. Пусть он потихоньку тлеет.