Жужжащие. Естественная история пчёл

«Нам нужно было определение, которое бы наиболее точно описывало сложившуюся ситуацию и при этом наметило бы направление дальнейших действий», — пояснила Диана. Надо отдать должное, у них получилось и то и другое. Сообщения в прессе о пчеловодах, лишающихся 30, 50 и даже 90 % своих ульев, взбудоражило общественное мнение, и в средствах массовой информации у КПС появилось еще более выразительное название: «пчелиный апокалипсис». Всеобщее внимание к этой проблеме вызвало крупнейший в истории всплеск исследований пчел. Специалисты из университетов, государственных организаций и отраслевых групп оперативно запустили программы по изучению феномена КПС, исследуя влияние на пчел различных факторов — от патогенов (на чем специализируется Диана) до климатических изменений и даже сигналов, испускаемых вышками сотовой связи.

С тех пор прошло более десяти лет, были опубликованы сотни научных статей в рецензируемых журналах, но самым правдоподобным объяснением данного феномена по-прежнему остается какое-то заболевание — никаких неоспоримых свидетельств, способных сдвинуть расследование с мертвой точки, так и не появилось. Конечно, самые экзотические версии (воздействие сотовых вышек и пятен на Солнце) были отброшены, но многие другие гипотезы еще предстоит проверить. Трудность заключается в анализе всех возможных факторов, влияющих на пчелиную семью, члены которой способны облетать территорию в 130, 260 и 520 кв. км[160]. Малоубедительные, а порой прямо-таки противоречивые выводы разжигали жаркие споры[161], и тем не менее ученые все больше приходят к единому мнению, что КПС вызывается совокупностью нескольких факторов. Некоторые исследователи даже предложили еще одно название для этой напасти: «многофакторное стрессовое расстройство».

На мой вопрос о том, что она думает по поводу идеи многофакторного стресса, Диана дала развернутый ответ. «Похоже, это явление действительно вызвано совокупным воздействием нескольких факторов», — подтвердила она, после чего добавила, что ослабленные в результате целого ряда причин пчелы, вероятно, в конечном итоге умирают от болезни. Она упомянула об одном проведенном в теплицах исследовании, в ходе которого обнаружилось, что рабочие особи, сильно пораженные вирусом, непременно покидали свои искусственные ульи, чтобы умереть в дальних уголках помещения. А теперь представьте, что они так же ведут себя и на пасеках: во многом это будет походить на пчелиный коллапс с улетающими прочь больными пчелами, исчезающими в окружающих полях и садах. (Этот аспект явления и делает проблему изучения КПС невероятно сложной — мы располагаем весьма скудными свидетельствами. Это то же самое, как расследовать убийство при отсутствии трупа.) Затем Диана поразила меня тем, что в действительности за прошедшие несколько лет задокументированные случаи КПС, подтвержденные неопровержимыми доказательствами, стали редкостью.

«В последнее время симптомы коллапса пчелиных семей можно было выявить менее чем в 5 % случаев вымирания», — сообщила она. Несмотря на это, на всей территории Северной Америки пчеловоды продолжают ежегодно терять более 30 % ульев, в Европе темпы убыли пчел тоже необычайно высоки. Я беседовал еще с некоторыми учеными — все сходились на том, что гибель медоносных пчел связана с более серьезной и сложной проблемой и КПС является лишь ее частью. Так что наделавший шуму пчелиный апокалипсис, по-видимому, всего лишь одна сторона этой проблемы, причем оставляющая множество неотвеченных вопросов. Что стало причиной столь резкой вспышки КПС в 2006 г. и почему сейчас наблюдается затухание? Какие именно стресс-факторы ответственны за все это и почему некоторые пчелиные семьи более подвержены этой напасти, чем другие? В силу чего в Северной Америке и Европе это явление распространилось более широко, чем в Южной Америке, Азии и Африке? Эти и другие загадки КПС, возможно, никогда не удастся разгадать в полной мере, но есть во всем этом позитивный момент. Шквал исследований, вызванный этим феноменом, позволил ученым лучше, чем когда-либо раньше, осознать проблемы здоровья пчел в целом, а также многие угрозы, с которыми они сталкиваются в современной среде, преобразованной человеком.

«Речь идет о четырех П, — сказала мне Диана, — это паразиты, плохое питание, пестициды и патогены». Мы разговаривали по телефону, и она объясняла все не спеша, как человек, которому не впервой рассказывать о своих исследованиях, но в то же время с некоторым опасением быть непонятой, и это, в случае с таким спорным и сложным явлением, как убыль медоносных пчел, было нетрудно понять. Тем не менее ситуация, которую она обрисовала, была мне предельно ясна. Речь шла о неприятном крошечном создании, которое легко можно было бы принять за частичку красного перца, если, конечно, представить, что она обладает восемью цепкими ножками и колюще-сосущим ротовым аппаратом в виде раздвоенных острых трубочек.