Зябликова Зина и методы нерационального мышления

— Посмотри на меня, я дня не могу прожить, чтобы кого-то не высосать досуха. Каждый день моё сознание мутиться от вечного голода. Это ли жизнь? А если не пить, то кожа начинает покрываться струпьями и рассыхаться, я в прямом смысле начинаю распадаться на части. Знаешь как жутко? И голод — он только усиливается. Каждый день, каждый час.

Я подошла к ней и крепко крепко обняла, закрыв её собой от солнечного света.

— Не дави так сильно, раздавишь, — зашипела она, пытаясь выскользнуть из моих объятий.

В конечном счёте мы просидели в обнимку ещё около часа, пока не стало ясно, что солнце начало клониться к закату.

— Марго, скажи, а почему мы за всё это время так никого и не встретили? В некрополисе обитают не только мёртвые, и живым солнце не помеха.

— Все остальные воспользовались телепортом.

— А почему мы им не воспользовались? Только не говори, что хотела показать мне красоты местных подземелий.

— Всё проще, Зинуль, телепорт стоит дорого. Ни мне, ни тем более тебе на него просто не хватит средств. Ой, смотри, солнце уже низко, побежали скорей! Я так соскучилась по солнышку!

— Сумасшедшая! — крикнула я ей в спину и бросилась следом.

Догнала я Малгоржату только снаружи, стоящую на утёсе и прикрывающую глаза от закатывающегося за гору солнышка.

А посмотреть здесь было на что: мы стояли на небольшом каменном язычке, а вокруг нас, вверх уходили отвесные склоны гор, величественные и печальные, озаряемые в эту минуту прощальными лучами заходящего солнышка, такого тёплого, любимого, родного и уже не опасного для нас. И всё вокруг было настолько прекрасно, что я даже забыла о том, что больше неживая. Эта немыслимая красота природы, когда клубящийся воздух перед тобой искривляет очертания предметов, когда под твоими ногами плывёт пелена пара, почти полностью застилая неподвижную и прозрачную водную гладь озера, по берегам которого растут невысокие деревца и кустики. От этого дикого восторга я будто бы ощутила, что моё сердце готово забиться вновь, но чуда не произошло.

Я обняла Марго за талию сзади, крепко прижавшись к ней и положив голову на её плечо. И мы вместе любовались этой немыслимой красотой.

А когда ещё немного стемнело, мы, наперегонки, понеслись к озеру, с громкими криками по пути срывая с себя одежду, а потом до умопомрачения бултыхались в слегка тёплой воде, брызгались и пытались друг дружку утопить. В конце концов, наглотавшись слегка солоноватой воды, выбрались и разлеглись на каменистом берегу, словно два здоровенных тюленя, словно две кистепёрые рыбы, впервые выбравшиеся на берег.

И я, и Марго, мы обе были счастливы и никто из нас даже ни на секунду не вспомнил о всех тех сложных обстоятельствах жизненного пути, которые свели наши дорожки вместе.

Глава 15, в которой девушки наконец добираются до Великой Арены Испытаний

"Если тебе пообещали златые горы, то, по крайней мере, на кучу разной гадости ты можешь смело рассчитывать."

(с) Зина Зябликова, сразу после того, как её не взяли в ученицы

- Эй, нежить! - донёсся до нас громки окрик с берега, как раз в тот момент, когда я уже ухватила Марго за её пухлый зад и, слегка придав ускорения, погрузила с головой в воду.

Обернувшись на крик, хотела уже было спросить: "Почему меня приняли за нежить?", но рассмотрев кто стоит на берегу, замерла, подобно роботу у которого внезапно закончилась зарядка. Я так и стояла в воде по пояс, слегка повернувшись к нему боком, чувствуя, как с моих волос по плечам и обнажённой груди стекают тонкими струйками холодные влажные ручейки.

А он стоял и с интересом разглядывал меня своими бесстыжими карими глазами.

А ведь больше он не сказал ни слова, лишь только в уголках его рта застыла язвительная усмешка.

Сейчас, когда незнакомец уже не прятался в свой балахон, я могла рассмотреть его лицо: загорелое, с упрямым подбородком и очерченными скулами. Его нос поначалу показался большим и привлёк внимание своей сломанной перегородкой, но затем я посмотрела в его глаза и поплыла. Опять, как тогда, возле обелиска.

И всё вокруг меня перестало существовать: и озеро, в котором я стояла перед парнем абсолютно обнажённая, и небольшой каменистый пляж, покрытый редкой растительностью, и даже Марго, застрявшая где-то там под водой.

Сейчас были только он и я, я и он, этот неизвестный для меня парень, смотрящий на меня без капли тепла, с интересом энтомолога, рассматривающего очередную редкую бабочку, или подобно работорговцу, нависающему над невольницей, и держащий в руках конец цепи, обвившей мою шею.

Мне хотелось подчиниться, опуститься перед ним на колени, стать послушной рабыней, только бы услышать его голос и никогда не узнать его недовольства.

Мгновение сменялось мгновением, и, чем дольше я смотрела в его глаза, тем сильнее хотелось стать его рабыней, отдать ему всю полноту власти над собой, над своими мыслями, над своим телом.