Зигмунд Фрейд и Карл Густав Юнг. Учения и биографии

Но подобная раздвоенность и противоречие между свободой и обусловленной демоном творчества предопределенностью привели Юнга к тому, кем он стал, что успел сделать в своей жизни и какое место занял в истории.

«Я удивлен, я разочарован, и я доволен собой. Я несчастен, я подавлен, и я с надеждой смотрю в будущее. Я – все это вместе, и я не могу сложить все это воедино. Я не способен определить конечную пользу или бесполезность; я не знаю, чего стою я и чего стоит моя жизнь. Я ни в чем не уверен до конца. Я знаю только, что я родился, и что я существую, что меня несет этот поток. Я не могу знать, почему это так. И несмотря на всю эту неуверенность, я чувствую некую прочность и последовательность в своем самостоянии и своем бытии».

Эти суждения о самом себе были сделаны Юнгом в почтенном возрасте незадолго до его кончины, когда до исполнения 86-летия оставался один месяц и двадцать дней.

Вместо заключения

Существует расхожее мнение, согласно которому, порвав с Фрейдом, Юнг стал развивать идеи аналитической психологии, ничего общего не имеющей с психоанализом как таковым.

Однако подобное мнение, на протяжении многих десятилетий поддерживаемое теми, кто всячески стремился к размежеванию между психоанализом и аналитической психологией, не соответствует внутренним установкам Юнга.

В 1912 году, будучи президентом Международного психоаналитического сообщества, Юнг подчеркивал:

«…психоанализ есть и должен быть средством для широкого развития индивидуальных тенденций и для наиболее гармоничного сочетания их с личностью в целом».

После разрыва с Фрейдом и с выдвижением основных идей аналитической психологии он, по сути дела, стремился углубить и развить то, что логически вытекало из подобного понимания психоанализа. Другое дело, что, переосмыслив ряд положений классического психоанализа, Юнг критически отнесся к некоторым идеям Фрейда и неоднократно говорил о различиях между ним и основателем психоанализа, что нашло свое отражение, в частности, в его публикации «Противоречия Фрейда и Юнга»(1929).

Вместе с тем в одном из докладов, сделанных им в том же 1929 году, он признавал, что своими достижениями в лечебной практике в первую очередь обязан именно Фрейду и что его техника является прямым продолжением фрейдовского метода свободных ассоциаций. А в докладе, прочитанном перед медицинским обществом в Цюрихе в 1935 году, Юнг особо подчеркнул вклад Фрейда в открытие таких важных составляющих психологии терапевта, которые привели к идее о необходимости личного анализа для тех, кто собирается стать психоаналитиком.

«Хотя я был первым, кто потребовал, чтобы аналитик сам подвергался анализу, но мы обязаны главным образом Фрейду бесценным открытием, что и у аналитиков есть комплексы и, следовательно, одно или несколько слепых пятен, действующих как предубеждения».

Признавая себя учеником и соратником Фрейда, развивавшим его клинические наработки, но не согласившимся с ним в области теории, Юнг неоднократно говорил о несомненном вкладе основателя психоанализа в раскрытие истинной природы бессознательной деятельности человека и разработку практического метода изучения бессознательного.

Он высоко оценивал фрейдовские работы, показавшие, что функциональные неврозы базируются на бессознательных содержаниях, природа которых позволяет психотерапевтам понять, как возникают психические заболевания. В этом отношении Фрейд сделал такое открытие, которое имеет, по мнению Юнга, непреходящее историческое значение.

«Цена этого открытия столь же велика, как и открытия специфического возбудителя туберкулеза и других инфекционных заболеваний».

К сожалению, последователи Фрейда и Юнга сделали все для того, чтобы разрыв между ними возвести в ранг идейного противостояния между психоанализом и аналитической психологией.

Но, во-первых, швейцарский психиатр высказывался против того, чтобы возникло, по его собственному выражению, некое «юнгианство». А во-вторых, он никогда не отрекался от психологии бессознательного, начало развития которой было положено Фрейдом.

В 1956 году, то есть фактически в завершающий период его исследовательской и терапевтической деятельности, Юнг писал:

«Проблемой, которая больше всего волновала Фрейда, была, несомненно, психология бессознательного, и тем не менее ни один из его прямых наследников не привнес ничего нового. Так уж получилось, что я единственный наследник, который сделал предметом своих исследований то, что он интуитивно предвидел».

Чуть ранее, в 1953 году, Юнгу было предложено ответить на вопросы, заданные ему представителем газеты «Нью-Йорк таймс» в Женеве М. Гофманом. Эти вопросы касались оценки вклада Фрейда в теорию и практику психоанализа, а также влияния его взглядов на развитие аналитической психологии.

Отвечая на эти вопросы и дав критическую оценку некоторых допущений основателя психоанализа, Юнг подчеркнул, что в значительно большей степени он заинтересован «в продолжении строительства той дороги, которую он [Фрейд. – В. Л.] пытался проложить».