Читаем Зигмунд Фрейд и Карл Густав Юнг. Учения и биографии полностью

Основатель психоанализа настолько проникся доверием к Юнгу, что, несмотря на возражения со стороны ряда венских психоаналитиков, захотел его сделать своим кронпринцем, духовным наследником, который бы не только подхватил идеи психоанализа, но и способствовал его выходу на международную арену.

Поскольку почти все психоаналитики того времени были евреями, то психоанализ считался еврейской наукой. Это вносило дополнительные трудности, связанные с неприятием рядом ученых и медиков психоанализа как такового.

Фрейду было важно, чтобы во главе психоаналитического движения стоял человек, не связанный с еврейством. Поэтому, начав сотрудничать с молодым швейцарским психиатром, увлеченным психоаналитическими идеями, получившим признание в научных кругах за разработку ассоциативного теста и подающим большие надежды, он посчитал, что Юнг является наиболее приемлемой фигурой, которая могла бы возглавить психоаналитическое движение.

В 1908 году они оба были приглашены в США, где в сентябре 1909 года прочитали свои лекции в Кларкском университете. До поездки в США Юнг покинул должность в Бургхёльци и стал принимать пациентов в своем новом доме в Кюснахте, расположенном недалеко от Цюриха.

В 1910 году по рекомендации Фрейда Юнг был избран первым президентом Международной психоаналитической ассоциации. Поскольку венские психоаналитики, включая Альфреда Адлера и Вильгельма Штекеля, были настроены категорически против того, чтобы во главе психоаналитического движения стоял выходец из Швейцарии, то Фрейду пришлось пойти на компромисс.

В результате предложенного им компромисса Адлер стал президентом Венского психоаналитического общества, а Штекель – вице-президентом этого общества. Штекель вошел в редколлегию психоаналитического журнала.

Фрейд возлагал большие надежды на молодого Юнга, которого венские психоаналитики называли между собой белокурым Зигфридом. В то время швейцарский психиатр не только осуществлял значительную организационную работу по распространению психоаналитических идей, читал в Цюрихском университете курс лекций «Введение в психоанализ», но и выступал с резкой критикой тех ученых и врачей, кто подвергал сомнению ценность психоаналитических теорий и клинических данных.

Вместе с тем уже тогда он выражал желание расширить рамки психоанализа и вывести его за пределы естественнонаучного знания с целью включения в него символических и мифологических элементов, способных вернуть Христу образ «пророчествующего Бога виноградной лозы», и сделать из культа пьянящий праздник, в котором этическое и животное начала в человеке были бы слиты воедино. В одном из писем Фрейду от 11 февраля 1910 года он писал:


«Психоанализ наполняет меня “гордостью и неудовлетворенностью”… я хочу породнить его со всем, что когда-либо было живым и действенным».


Судя по всему, основатель психоанализа полагал, что под «неудовлетворенностью» Юнга кроется его стремление творчески разрабатывать психоаналитические идеи, и, надо полагать, он не знал о тех трансформациях, которые произошли у швейцарского психиатра под воздействием его пациента, психоаналитика Отто Гросса, и которые были связаны с его признанием духовной сакральности сексуальности и негреховности полигамных отношений.

Полигамный психоаналитик

Отто Гросс был сыном известного в то время криминалиста Ганса Гросса, занимавшегося исследованием и анализом преступных улик, создавшего Институт криминалистики и написавшего первый учебник по раскрытию преступлений. Он получил медицинское образование в Граце, экспериментировал с воздействующими на психику человека веществами и в период работы судовым врачом во время морского путешествия в Южную Америку в 1900 и 1901 годах прибегал к наркотикам, чтобы не предаваться тоске. Позднее он стал настолько злоупотреблять морфием, что ему приходилось дважды в день прибегать к этому средству, без употребления которого он уже не мог обходиться при исполнении своих служебных обязанностей в психиатрической клинике в Граце, где одно время он работал.

В 1902 году по просьбе отца он был принят на лечение в психиатрическую клинику Бургхёльци, где ему был поставлен диагноз «морфинизм». Через три месяца его выписали из этой клиники, но в 1907 году он попал в клинику Эмиля Крепелина в Мюнхене, где прошел краткосрочный курс лечения.

К тому времени Гросс познакомился с психоаналитическими идеями Фрейда, сравнил их с представлениями Крепелина о маниакально-депрессивном умопомешательстве и в 1907 году написал небольшую работу, в которой отдал предпочтение психоанализу.

Фрейд не только ознакомился с этой книгой, но и в какой-то степени был признателен ее автору. Особенно его порадовало письмо от немецкого писателя Эриха Мюзема, выразившего Фрейду свою благодарность за исцеление с помощью психоаналитического метода, который использовал его лечащий врач в процессе шестинедельного лечения своего пациента.

Перейти на страницу:

Все книги серии Звезда лекций

Литература – реальность – литература
Литература – реальность – литература

В этой книге Д.С. Лихачев совершает «филологические прогулки» по известным произведениям литературы, останавливаясь на отдельных деталях, образах, мотивах. В чем сходство императора Николая I с гоголевским Маниловым? Почему Достоевский в романах и повестях всегда так точно указывал петербургские адреса своих героев и так четко определял «историю времени»? Как проявляются традиции древнерусской литературы в романе-эпопее Толстого «Война и мир»? Каковы переклички «Поэмы без героя» Ахматовой со строками Блока и Гоголя? В каком стихотворении Блок использовал принцип симметрии, чтобы усилить тему жизни и смерти? И подобных интригующих вопросов в книге рассматривается немало, оттого после ее прочтения так хочется лично продолжить исследования автора.

Дмитрий Сергеевич Лихачев

Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
Тайная история комиксов. Герои. Авторы. Скандалы
Тайная история комиксов. Герои. Авторы. Скандалы

Эта книга не даст ответа на вопросы вроде «Сколько весит Зеленый Фонарь?», «Опасно ли целоваться с Суперменом?» и «Из чего сделана подкладка шлема Магнето?». Она не является ПОЛНОЙ И ОКОНЧАТЕЛЬНОЙ ИСТОРИЕЙ АМЕРИКАНСКИХ КОМИКСОВ, КОТОРУЮ МОЖНО ПРОЧИТАТЬ ВМЕСТО ВСЕХ ЭТИХ КОМИКСОВ И ПОРАЖАТЬ СВОИМИ ПОЗНАНИЯМИ ОКРУЖАЮЩИХ.В старых комиксах о Супермене читателям частенько показывали его Крепость Уединения, в которой хранилось множество курьезных вещей, которые непременно были снабжены табличкой с подписью, объяснявшей, что же это, собственно, за вещь. Книжка «Тайная история комиксов» – это сборник таких табличек. Ты волен их прочитать, а уж как пользоваться всеми эти диковинками и чудесами – решать тебе.

Алексей В. Волков , Алексей Владимирович Волков , Кирилл Сергеевич Кутузов

Развлечения / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Сериал как искусство. Лекции-путеводитель
Сериал как искусство. Лекции-путеводитель

Просмотр сериалов – на первый взгляд несерьезное времяпрепровождение, ставшее, по сути, частью жизни современного человека.«Высокое» и «низкое» в искусстве всегда соседствуют друг с другом. Так и современный сериал – ему предшествует великое авторское кино, несущее в себе традиции классической живописи, литературы, театра и музыки. «Твин Пикс» и «Игра престолов», «Во все тяжкие» и «Карточный домик», «Клан Сопрано» и «Лиллехаммер» – по мнению профессора Евгения Жаринова, эти и многие другие работы действительно стоят того, что потратить на них свой досуг. Об истоках современного сериала и многом другом читайте в книге, написанной легендарным преподавателем на основе собственного курса лекций!Евгений Викторович Жаринов – доктор филологических наук, профессор кафедры литературы Московского государственного лингвистического университета, профессор Гуманитарного института телевидения и радиовещания им. М.А. Литовчина, ведущий передачи «Лабиринты» на радиостанции «Орфей», лауреат двух премий «Золотой микрофон».

Евгений Викторович Жаринов

Искусствоведение / Культурология / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука