Зигзаг

— И не мечтай. Я выиграл. Вчера Бланес сказал мне, что твои идеи о переменных локального времени — глупость, но ты слишком хороша, чтобы тебя не взять, — возразить мне было нечего. А теперь, когда я ближе изучил предмет, должен признать, что он таки прав.

Элиса принялась за сандвич.

— Хватит трепаться. Расскажи, что ты знаешь, — потребовала она.

— Я знаю, что ничего не знаю. Или почти ничего. — Валенте в два приема покончил с едой. — Знаю, что я с самого начала был прав, и тут варится что-то очень серьезное, что бы это ни было… Настолько серьезное, что они не хотят этим ни с кем делиться. Поэтому они выискали таких студентов, как мы, понимаешь, дорогуша? Неизвестные имена, которые не смогут затмить их самих… Что касается всего остального, думаю, что собрание в полдесятого должно заполнить пробелы в наших познаниях. Но я спрошу тебя, как Бог спросил Соломона: «Что именно ты хочешь знать?»

— Ты знаешь, что здесь делают с грязным бельем?

— Это я могу сказать. Мы сами его стираем. На кухне есть стиральная и сушильная машины и гладильная доска. Еще мы обязаны застилать постели и убирать в комнатах, мыть посуду и по очереди готовить еду. И предупреждаю: у девушек есть дополнительная работа по ночам, потому что вы должны заниматься ублажением мужчин. Серьезно: эксперимент Бланеса заключается в том, чтобы проверить, могут ли люди выносить брачную жизнь, не сойдя при этом с ума… Ты что, собираешься надевать лифчик? Ну что ты… Здесь все девчонки ходят с грудью налегке! Мы же на острове, дорогуша.

Не обращая на него внимания, Элиса вошла в ванную и начала одеваться.

— Скажи-ка, — сказала она, застегнув молнию на шортах. — Мне придется все время терпеть твое общество на этом острове?

— С учетом озера тут одиннадцать квадратных километров, не волнуйся. Хватит места, чтобы никогда не пересекаться.

Она вернулась в спальню. Рик смотрел на нее с кровати, прихлебывая кофе.

— Раз уж сбылась моя мечта увидеть тебя без одежды, пожалуй, пора сказать тебе правду, — заявил он. — Это не Бланес звонил мне в воскресенье, а Колин Крейг, мой друг из Оксфорда. Это он предложил мою кандидатуру, он выбрал меня без моего ведома, поэтому меня изучали и за мной следили. Тебя тоже изучали как другого потенциального кандидата, в этом случае предложенного Бланесом, хотя окончательный выбор еще не был сделан. Но после того как он прочитал твою работу, сомнений у него не осталось. — Он ухмыльнулся при виде ее удивления. — Ты невеста Бланеса.

— Что?

Забавляясь ее выражением лица, Валенте добавил:

— То, что ты была права, дорогуша: ключ к решению проблемы — переменная локального времени, а мы об этом и не подозревали.

Тучи, похожие на набитые зерном мешки, заслоняли солнце и большую часть неба. Однако было не холодно, и воздух оставался плотным и липким. Пейзаж, открывшийся ее взору под этим небом, заворожил Элису: мелкий песок, тяжелые пальмы, за маленькой вертолетной площадкой до горизонта тянулись Джунгли, и все это окружало сероватое море.

По дороге ко второму корпусу Валенте рассказал ей, что Нью-Нельсон по форме похож на подкову, разомкнутую в южной части, где находились коралловые рифы, которые окружали целое соленое озеро площадью около пяти квадратных километров, так что можно было сказать, что их остров — атолл. Научная станция находилась в северной части, и между нею и озером пролегала полоска джунглей, на которую они сейчас смотрели.

— Как-нибудь можем сходить на экскурсию, — добавил он. — Там есть бамбук, пальмы и даже лианы, и на бабочек стоит посмотреть.

Шагавшую по песку Элису охватило что-то вроде никогда ранее не испытанной радости. И это несмотря на проволочные ограждения и все остальные строения, не очень-то вписывающиеся в этот уголок природы: параболические и вертикальные антенны, разборные домики и вертолеты. Не омрачили ее состояния ни двое стоявших у калиток на страже солдат, ни даже назойливое присутствие Валенте, малозаметное, но всегда неприятное, как крохотный прыщик. Ей подумалось, что, наверное, ее ощущение счастья связано с какими-то очень личными причинами, которые, возможно, кроются в подсознании. Перед ней была воплощенная наяву мечта об Эдеме. Я в раю, подумала она.

Это ощущение продолжалось ровным счетом двадцать секунд — время, которое она провела на улице.

Когда она вошла в дверь второго, более просторного корпуса и ее окружил искусственный свет ламп, металлические стены и стеклянные окна в стальных рамах, за которыми виднелась чисто утилитарная столовая, все помыслы о рае вылетели из головы. Осталась лишь профессиональная гордость при воспоминании о словах Валенте: Мое решение было правильным.