Зима 0001

- Оставь его, Егор. Возьми моего, не занудствуй. С Холуем к тебе не то что в сеть, в квартиру влезать будут. А вообще-то я заинтригована, - призналась Маришка. - Я уверена, это серьезная фирма. Скорей бы утро.

Егор посмотрел на ее ноги в тугих шортах и вдруг осознал, насколько же нелепо он себя ведет. В кои-то веки осмелился пригласить Маришку в гости и...

- Нет-нет, мне интересно! - возразила она, будто он сказал это вслух. Я немного опасалась, что ты начнешь разводить тары-бары... ну, обычная история. Некоторые мужчины воспринимают женщин исключительно как... ты понимаешь.

- Понимаю, - вякнул Егор.

Теперь с ней будет труднее, отметил он. А ведь он тоже не против, чтобы тары-бары и все такое. Не против обычной истории. За этим, собственно, и звал. А зачем еще?

- Покушай, ты совсем не ешь, - сказала Маришка. - Я уже три штуки слопала, а ты ни одного. .Ставишь меня в неудобное положение.

Егор хлебнул чаю. Сладкое он любил, но сегодня что-то не тянуло.

- Тебя как маленького кормить? - спросила она. Маришка придвинулась и положила ему руку на плечо. Потом взяла с блюда пирожное и, рассмеявшись, покачала головой. Ее лицо оказалось совсем близко.

Егор удивился, когда это они успели настолько сойтись, чтобы так касаться коленками и вот так смотреть друг другу в глаза.

- Понемножку: я - ты, я - ты.

Она поднесла пирожное к его губам - тем краем, откуда откусила сама. Чтобы не портить игру, надо было есть. Егор раскрыл рот, однако от мысли, что бисквит придется глотать, его замутило.

Он мягко отобрал у Маришки пирожное и прижал ее к спинке дивана. Это был первый случай, когда Холуй понял его без слов. Диван разложился, и они откинулись на узкое, кривоватое ложе.

Язык у Маришки оказался сладкий. И зубы тоже.

- Какой ты быстрый, - с притворным укором сказала она. - Всего два года знакомы, и уже целоваться. Пройдет еще лет пять, и ты, чего доброго, расстегнешь мне вот это.

Она перекатилась на живот и показала "молнию" на. маленьких шортах. С застежкой Егор справился не сразу, однако это заняло не пять лет. Гораздо меньше.

А язык у Маришки был все-таки сладкий. И вся она была-сладкая...

Проснулся Егор около четырех. Диван был тесным, поэтому они спали обнявшись. А может, и не поэтому. Маришка дышала ровно и спокойно, и в ее дыхании слышался аромат бисквитов.

Егор осторожно выбрался из-под ее руки и, дойдя до туалета, обхватил унитаз. Это длилось недолго - не так долго, как если бы он ел пирожные сам.

В следующий раз угощу ее рыбой, подумал Егор, отплевываясь.

Август. 3

"Егор! Я совсем забыла, мне сегодня надо пораньше. Жаль, что не посмотрю твои переговоры с фирмой. Вечером расскажешь.

У дверей стоит Сосед. Не обижай его.

Мне все понравилось".

Письмо было написано не в сети, а на клочке бумаги, приколотом брошью к диванной подушке. Егор повертел в пальцах золотую птичку с рубиновым глазом и бережно положил ее на стол. Затем встал, наугад сделал несколько условно спортивных упражнений и, напевая, отправился умываться. Взглянув в зеркало, он подумал, что жизнь все-таки хороша.

До десяти был еще целый час - он вполне успел бы перекусить, но ему не давала покоя коробка с КИБом. Сбоку на ней был изображен человек с шестью руками, ниже стояло черное и броское: "Мажордом. Версия 245".

Борясь с желанием достать блок, Егор внимательно рассмотрел картинку многорукий мужчина был далеко не молод, а кожу фотомодели покрывал удивительно плотный загар, что, конечно, не могло не отразиться на его здоровье.

Шесть рук - это оригинально. Дескать, работящий. Но почему старик? Это такой рекламный ход, решил Егор. Голую бабу любой дурак наклеит, а старика нет. Молодцы, зацепили.

Егор извлек из упаковки нечто в защитной оболочке. Расковыряв пенопластовую скорлупу, он добрался до матовой поверхности.

С виду двести сорок пятый квазиинтеллект-блок ничем не отличался, скажем, от двести сорокового или от того старья, что было установлено в его квартире. Все КИ-блоки выпускались полностью совместимыми, отсюда и одинаковая форма, но в этом, умном и быстром, чувствовалось какое-то внутреннее содержание, какая-то иная энергия - не та, что исходила от Холуя.

На замену КИБа Егор потратил не более минуты:

сдвинул в сторону маленький коврик, откинул на полу квадратный люк и, вытащив Холуя, встав ил на его место новый мажордом. Маришка права - зачем сопротивляться тому, о чем мечтал? Все равно она его не продаст, разве что какому-нибудь старьевщику. Бэушный аппарат никому не нужен.

Называя КИБ бэушным, Егор кривил душой - он, конечно, заметил, что блок новый. Просто Маришка сделала ему дорогой подарок. Спасибо тебе, Маришка,

- Ну что, Холуй? - глумливо произнес Егор, обращаясь к пыльному корпусу. - Попил ты моей кровушки, хватит уже. Небось не верил, что расстанемся? Так-то, рухлядь вонючая. Молчишь?

Холуй молчал.

- Вот и молчи.

Егор отнес его к утилизатору, но, постояв перед пустой пастью приемного лотка, засомневался. Неизвестно, как у них с Маришкой сложится в дальнейшем, а не имея работы, мажордом не купишь. Разве что Холуя номер два.