Зима 0001

Последнее, что он разглядел на свинцовой поверхности, - слова. Крупные и четкие, как в книге. Запомнившиеся почему-то сразу.

ПОСТОРОННИЙ ПОД ВОДУ

КОНЕЦ КОМАНДЫ

КОНЕЦ КОМАНДЫ

КОНЕЦ КОМАНДЫ

Маришка тогда спросила: "Прямо в голову послания получаешь?"

Может, и так. Уже.

Егора перевернули на спину и насильно разлепили веки. Перед глазами стоял все тот же свинец. Какие здесь, однако, потолки...

-Все хорошо, - мурлыкнули где-то сбоку. - Реакция тяжелая, необычная реакция. Но нормальная.

- Тяжелая или нормальная?

- Скорее всего парализант некачественный. Такого ни с кем еще не было. Топорков послал образцы на экспертизу. .

Маришка отошла от постели и вернулась с маленьким подносом.

- Рыбу будешь? А почему все время рыба?

- Не знаю.

- Ну, поешь.

- Нарисуй на ухе родинку. На правом.

- Это зачем?

- Чтоб я вас отличал.

- А ты отличаешь?

- Конечно.

- Тогда зачем рисовать?

- Не знаю... Где я?

- На Востоке. Теперь навсегда. Ты - наша главная ценность.

. - А-а... - безразлично протянул Егор. - Топоркову передай: никакой Земли нет. И не было никогда. Все начинается на Близнеце. И заканчивается.

- Откуда ж мы здесь появились? - без особого удивления спросила Маришка. - Экспонаты в музее откуда?

- Видел я их. Барахло.

- А сигнал мы откуда получаем?

- Больше не будем.

Маришка опять не удивилась. Подогнув короткую юбку, она села возле Егора и потрогала ему лоб.

- Не будем, так не будем. Но раньше он шел? И не с Земли?

- Не знаю.

- Ты это говоришь уже пятый раз.

- Мудрею, наверное, Стоянова где? - требовательно произнес Егор. - С ней все в порядке?

- Ее депортировали, - кратко отозвалась Маришка. Подозрительно кратко.

- На самолете? Она долетела?

- Нет. Над океаном... авария...

Маришка встала и подняла на окне жалюзи. За зеленым стеклом бродило несколько сонных рыбок. Ему пытались угодить...

- А другая? Маркова?

- Остальные двойники живы-здоровы. Их разными рейсами высылали. В списке только Стоянова значилась.

- Список?! - встрепенулся он. - Сколько прошло времени?

- Сутки, Егор.

Он рывком поднялся - в позвоночнике что-то кольнуло, но терпимо. Двигаться он мог, правда, не так быстро и не так свободно, как хотелось бы. Ничего, разгуляется. Парализант хороший, экспертиза не нужна. Просто ему это противопоказано. Парализант - не рыба...

- Что со списком?

- Половина погибла. Или больше уже.

- Но ведь полет отменили!

- Они все здесь, на Востоке. Умирают. Без причины. Вернее, ты знаешь, в чем она, эта причина. Не бойся, - спохватилась Маришка, - тебя, насколько смогли, обезопасили. Ты поспи еще. Про Землю Сергею Георгиевичу я говорить не буду. Сам расскажешь, если не передумаешь.

Она прошла через комнату и приложила ладонь к выпуклому квадрату. Блестящая панель с гудением уползла вверх, и в проеме показалась черная стена с единственной человеческой дверью.

- Маришка! - позвал Егор.

-Да?

- Они не ошиблись. Там, на Западе. Они знали, с кого двойников мастерить.

-Да брось ты. Пластические операции, ничего особенного.

- И все-таки они знали, кого копировать.

- Спасибо, мне приятно.

Воинова вышла в коридор, и стенная секция опустилась. Егор посмотрел на тарелку с рыбой и, проглотив слюну, прилег.

Со списком из ста двадцати двух фамилий все получалось точно так, как он предполагал. Самолет ни при чем, в списке те, кто должен умереть. Они и умирают. Кому и зачем это нужно? Вопрос без ответа. Ответ - на Земле, а ее никогда не было. Судьба, что ли? Глупое слово. Судьба сигналов не посылает, у нее ни антенн, ни ретрансляторов не имеется. У нее даже мозгов нет. Поэтому ее и не обманешь.

Хитрость, что придумал Топорков, была из разряда детских. Бесполезных то есть. Егор знал, как это делается: нашли однофамильца с теми же инициалами и... скорее всего сердце. Жарко же на улице.

Ни разу не сработало. Ни одного еще не спасли. Судьба кого наметит, того и убьет.

К тому же повторное уведомление пришло. Под воду, к рыбкам, стало быть. "Посторонний" - это не про другого Соловьева, это про него. И три запятых в конце. Вот что они значат. Они и значат - конец. Все давно запрограммировано. И все решено.

Странно, но Егор не переживал. Может, потому что устал, или смирился, или понял, что это бесполезно. Третье было вернее. Все уже решено - рождение, смерть, так называемое счастье и так называемое горе. Все там, в программе. Остается выполнять. По шагам: раз-два, раз-два-три... Одно неясно: как программа позволила, чтоб ее часть осознала себя и свое место? Значит, и это запрограммировано...

- Ты жив еще? - раздалось из дверного динамика.

- Вроде бы. Я сейчас зайду, - сказал Егор, отрывая голову от подушки.

- Что ты! Лежи, я сам.

Задергались, отметил Егор. Если уж Сережа согласен потрясти жирами, то дела совсем никуда. Даже из комнаты не выпускают, берегут. Будто в коридоре опасней, чем здесь.

- Ну?.. - хмурясь спросил Топорков.

- Пока ничего...

- Хотели к тебе врачей приставить, да вот...

- Правильно, что передумали, - сказал Егор. - Без толку все это.

- Ну, перестань! - прикрикнул он. - Как помрешь - схороним, а раньше времени не надо.

- Последнюю передачу получили?