Зима 0001

Мужчина таращился в маленький откидной монитор, но кнопок не трогал.

Егор послушно напялил все, что ему приготовили, и поежился – у него было такое ощущение, будто его замотали в матрас. Столько одежды сразу он никогда еще не носил. Никто не носил – иначе умер бы от перегрева.

– Что это за место?

– Щас… – пробормотал бородатый, не отрываясь от экрана. – Грузится больно долго. Н-да, ничто не вечно под луной… Скоро системе хана…

Половины из того, что он сказал, Егор не понял.

– «Луной» – это что?

– Под луной-то? Под луной, дружище, это здесь.

Незнакомец, лязгнув колесиками, развернулся и с улыбкой кивнул на заднюю стену.

Сзади было окно. Егору сразу как-то не пришло в голову оглядываться на все четыре стороны – подвал он и есть подвал, – но теперь он оглянулся.

Окно было настоящим, не голографическим – с алюминиевой рамой, потемневшими ручками и пыльным стеклом. И видом. Видом из окна. Тоже настоящим.

С высоты шестидесятого или семидесятого этажа открывалась чудовищная картина. Детали Егор заметил позже, а вначале он просто узнал этот пейзаж. Он его помнил – по кошмарным снам про Землю.

– Представляю, чего ты сейчас хочешь, – сказал мужчина. – Но ты не проснешься. Ты больше никогда не проснешься.

– Почему? – машинально спросил Егор.

– Потому что ты уже не спишь.

Бородатый поднялся и обхватил Егора за плечи.

– Я должен тебя поздравить. Меня в свое время поздравляли… Не такое уж это счастье – проснуться навсегда, но все же…

Он отстранился и протянул руку.

– Все же поздравляю.

– Угу. С чем? Как я сюда попал-то?

– А вот, – мужчина выпростал из сального рукава один палец и ткнул им в корыто.

Металлическая емкость с рыбой была не обычной помойкой, а чем-то таким… более сложным, что ли. По бокам из-под сопливой плесени торчали мультиштекерные разъемы – возле каждого валялся отстегнутый шнур. Кабели вились по полу, постепенно собираясь в толстый жгут и уходя куда-то за стол с КИБами.

– Я думаю, ты уже понял…

– Как тебя зовут? – прервал его Егор.

– Меня? Гм… Ну, зови Андреем. Это забавно… Ах, нас же теперь двое, нам общаться надо. Да, зови Андреем. Я – Андрей.

– Очень приятно, – по привычке сказал Егор. – Хотя не очень… Послушай, я задал конкретный вопрос и хочу получить конкретный ответ. А блевотину рыбную мне показывать не нужно. Блевотины я не видел!

– А это ты видел? – Андрей подтолкнул его ближе к окну и стер со стекла жирную грязь.

Повсюду чернели глыбы мертвого города. Безвкусные прямоугольные дома, целые и полуразрушенные, отбрасывали такие же прямоугольные тени, в которых тонули здания пониже: с выбитыми стеклами, с гигантскими снежными заносами вдоль стен, с колоннами сосулек, подпиравшими балконы и крыши.

Впадины между грудами шлака, бывшие когда-то улицами, пересекались и образовывали сеть пологих оврагов. На перекрестках, где ветер закручивался в бураны, снега было меньше, и из сугробов проступали ржавые кузова автомобилей.

Кроме вьюги, движения в городе не было. Ни огонька в окнах, ни блика фар, ни даже отсвета от костра. Небо темнело, но внизу никто не реагировал. Кажется, там никого и не было, внизу. Хватая последние лучи солнца, поблескивал иней – на всем. К этому всему давно уже никто не прикасался.

– Земля, дружище… Ракеты сюда не летают. И транспортных камер здесь тоже нет… Камеры!.. Камеры внепространственного переноса! – внезапно расхохотался Андрей. – Что за бред! Ума не приложу, где она их откопала.

– Кто? Кто «она»?

– Система. Пойдем, дружище. У меня для тебя еще кое-что.

– Я тебе не дружище.

– А, ты же у нас Егоор! Егор Соловьев, да-да, – сказал он со странной издевкой. – Такой же Егор, как я – Андрей… Ну, добро, Егор. Договорились.

Он вернулся к столу и, чуть подвинув крайний КИБ, тюкнул по клавише.

– Знакомо?

На экране поворачивалось трехмерное изображение: дверь, стена телемонитора, опять дверь – в кухонный отсек, рядом проход к туалету. Такие же программы стояли в мебельных магазинах, они помогали оценить интерьер, но в магазинах все было грубо и схематично, а здесь… Перед Егором крутилась его квартира – со всеми подробностями: царапина на обоях, пульт возле кровати, сухая апельсиновая корка в углу…

– Допустим, знакомо, – обронил он. За кухней на экране проплывало окно, и Андрей, нажав кнопку, остановил вращение.

Вид в нарисованном окне был такой же натуральный, без скидок на упрощенную графику: осязаемо разогретые жилые башни, цветной муравейник из людей и машин и пушистое облачко вдалеке. Егор наблюдал все это каждый день, в течение многих лет – из своего собственного окна.

– По-моему, дом слева мешает, – изрек Андрей. – Он тебе обзор загораживал. Хочешь, мы его уберем? Шучу, не будем. От такого вторжения система с ума сойдет. Стереть целый корпус – это слишком круто. Но в принципе можно.

Он вместе с креслом переехал к соседнему КИБу и жестом пригласил Егора.