Зима 0001

Вскоре за холмом появились серые башни. Несущаяся мимо земля потемнела и покрылась чахлой зеленью. В южной части материка было иначе, там климатические пояса сменялись медленно, постепенно, а здесь вот так: двадцать минут от берега, и влажность падает, начинаются субконтинентальные леса, еще пятнадцать – и уже пустыня.

В динамике раздался предупредительный писк, и Егор уперся ладонью в стену. После минутного торможения в окнах промелькнули опоры многоярусной платформы, и электричка остановилась. Опустив капюшон пониже, Егор вдохнул и вышел на улицу. Нового чуда не произошло, он был дома.

В вестибюле он увидел Маришку. Она стояла, поочередно извлекая из сумочки разные броши, и, не меняя выражения лица, опускала их обратно. Похоже, это был ее способ ожидания лифта – во всяком случае, утром, на площадке семидесятого этажа, Маришка так же шарила в сумке и так же прикладывала к плащу украшения.

– А с виду маленькая, – сказал Егор.

– Ой, напугал! – Воскликнула Маришка. – Кто маленькая?

– Сумочка. Кажется маленькой, а ты в ней целый день найти не можешь.

– Что найти? – Не поняла она.

– Не знаю. Но ты ведь что-то ищешь, – улыбнулся Егор.

– Да нет. Это так… нет.

Маришка оставила сумку в покое и повернулась к лифту. Двери, будто по сигналу, сразу открылись.

– А ты почему так рано? – Спросила она уже в кабине.

– С работы ушел.

– Заболел?

На ее лице появилась тревога. Егору это было приятно.

– Я совсем ушел. Пора изменить жизнь, – небрежно пояснил он.

– Это поступок. Я тебе завидую.

– Пока нечему. Если б на новое место, а то в никуда.

Пол под ногами качнулся и замер. Егор и Маришка одновременно посмотрели друг на друга.

– Значит, не померещилось, – заключил он.

– А что это?

– Лифт сломался.

– Я еще никогда не застревала, – сказала она и потянулась к сумочке.

Егор удивленно наблюдал, как Стоянова вынимает золотую змейку, потом утреннюю алую гроздь, потом что-то бесформенное и опять змейку.

– Маришка!

– А?.. – Встрепенулась она.

– Зачем тебе броши? Ты же домой идешь.

– Это я на завтра прикидываю.

Пол снова качнулся, и лифт, ощутимо набирая скорость, пошел вверх. Маришка тут же забыла про сумку и вернулась к беседе.

– Ты давно решил уволиться, или так, вдруг?

– Вдруг.

– Завидую, – повторила она. – А я уже год собираюсь.

– Маришка… – сказал Егор, глотая невесть откуда взявшийся комок. – Мы же ничего не знаем. Я – про тебя, ты – про меня… Как секретные агенты. Ты, часом, не секретный агент?

– Нет, я не секретный, – рассмеялась она. – А ты?

– Я, конечно, секретный. Но не шибко. И не для тебя, – добавил Егор. – А ты сегодня как?..

– Что «как»? – Лукаво прищурилась Маришка.

– Ну… не занята?

– Конечно, занята. Но не шибко.

Егор переступил с ноги на ногу. Надо было продолжать.

– Тогда… может, вечером поужинаем? Или просто сходим куда-нибудь. Или… чаю попьем.

– Слишком много предложений. Определись.

– Чай… – не то сказал, не то кашлянул Егор. – Приходи на чай.

– Хорошо, – ответила она каким-то новым тоном и повела плечами.

Двери, словно подчиняясь ее приказу, открылись, и Маришка вышла на площадку.

– В семь часов, – торопливо бросил Егор.

– В семь, – подтвердила она.

Егор подмигнул лифту и отправился к себе.

В квартире что-то протухло. Заглянув в кухонный отсек, Егор определил, что амбре исходит от пустых консервных банок. Запах был не таким уж и мерзким, скорее уведомляющим: это кушать не следует.

Собрав грязную посуду, Егор сложил ее возле утилизатора и попутно заказал почтовому бункеру дюжину пирожных. Самых дорогих. Затем обнаружил шкурки от копченого угря и, хотя они тоже слегка попахивали, подержал их во рту. После этого бороться с голодом он был уже не в силах. Отложив заказ на пирожные, Егор затребовал большую порцию угря.

Рыбу он поглотил не отходя от бункера. Как только возник поднос, Егор вцепился в еду обеими руками и, разрывая ее на куски, пихал в себя до тех пор, пока на тарелке не остался один хребет. На этот раз он не стал искать объяснений ни зверскому аппетиту, ни внезапной охоте к рыбным блюдам. В конце концов, было время обеда.

Вернувшись в комнату, он увидел включенный монитор.

– Холуй!

Мажордом не отозвался, и Егор вспомнил, что назначил ему какой-то пароль.

– Холуй к ноге!.. Холуй служить!.. Холуй, отзовись!.. – принялся он перебирать свои дежурные кличи, пока не наткнулся, совершенно случайно, на правильный. – Холуй, привет!

– Привет.

– Стол убери.

– Меблировка по программе «день».

– Убери, гнида, – тихо произнес Егор.

Сектор со столом перевернулся, образовав пустой угол. Так было лучше, правда, не намного. У Маришки наверняка стояла какая-нибудь модная мебель, и Егор забеспокоился, что ей у него не понравится. Вся его обстановка исчерпывалась стандартным комплектом, прилагающимся к жилью бесплатно. У Маришки же одних коробок от квазиинтеллект-блоков было не меньше десятка, а кто пользуется крутыми КИБами, тот на раскладную койку не ляжет.

Эта мысль Егора особенно опечалила.

– Холуй!.. Холуй, привет.

– Привет.

– Во-первых, команда «Холуй, привет» отменяется.

– Отменяется, принято.

– Во-вторых, кто включил монитор?

– Монитор не выключался с утра.