Зима

Вот это да. Я смотрела на Люка и полностью игнорировала парня, который привел меня сюда.

— Черт, прости. Просто никогда прежде не видела его на сцене, — я прошу прощения, когда Клэр ставит наши гамбургеры на столик. Она не удостаивает ни одного из нас взглядом — слишком занята тем, что строит глазки Люку.

— Ты давно его знаешь? — спрашивает Ноа, взяв бургер.

— Выросли вместе, — говорю я. — Но он старше, поэтому мы особо никогда не общались.

— Хм. Оказывается, провинциальный Огайо обосновался в большом городе.

— Что? — Все еще находясь под впечатлением, я чуть не переспрашиваю, что он имеет в виду. И вовремя вспоминаю. Я из Огайо, что означает, Люк теперь тоже должен быть оттуда. Блин, это становится сложнее.

Мы едим, пока весь бар хором поет песню. Когда она заканчивается, люди расходятся группами и разговаривают, заказывают в баре еду и выпивку. Я спиной чувствую пронзительный взгляд Люка, пока он упаковывает свою гитару и молча уходит из «У О’Фланагана», даже не попрощавшись.

Наступает неловкий момент между Ноа и мной, как только мы выходим из бара. Он настаивает на том, чтобы проводить меня обратно домой, не напрашиваясь на приглашение зайти, — просто наклоняется вперед и нежно прячет прядь моих волос за ухо.

— Знаешь, — говорит Ноа, — если бы ты мне не нравилась, сейчас было бы самое подходящее время, чтобы попытаться поцеловать тебя.

— Что? — часть меня хочет смеяться. Смех — в эти дни такое несвойственное для меня желание, что я никогда не знаю, является ли это правильной реакцией. Ноа совершенно серьезен, и мне действительно не хочется его обидеть. Даже после неловкой ситуации с Люком, думаю, у нас все нормально.

— О да, это верно, — говорит Ноа. — Я бы приступил к делу, если бы ты мне не нравилась. Поцелуи, покусывания губ, распускание рук. — Он шевелит пальцами и подмигивает. Определенно, шутит. Я, наконец, могу себе позволить смех, но, похоже, момент упущен.

— Это не имеет абсолютно никакого смысла.

— Как раз имеет, — не соглашается он. — Если бы я не думал, что ты похожа на ангела с этими светлыми волосами и невероятно милым носиком, то определенно пытался бы переспать с тобой прямо сейчас. Но я думаю так, поэтому мои руки и губы собираются вести себя прилично сегодня вечером. Мне хочется больше, чем один раз, которого им надо.

Опускаю подбородок под воротник пальто, зная, что по морщинкам в уголках глаз он все равно увидит, что я смеюсь.

— Ты уже второй раз мне это говоришь.

— Что?

— Что считаешь мой нос милым.

Он запрокидывает голову назад, и его смех привлекает внимание пары, идущей по улице. Они улыбаются нам, когда проходят рядом, и Ноа протягивает руку.

— Секундочку, я могу задать вам вопрос, ребята? Скажите же, у этой девочки самый милый носик? Я сказал ей это дважды, но думаю, что нам нужно постороннее мнение.

Мужчина и женщина, оба в теплых пальто, смеются.

— Конечно, он милый, — соглашается женщина.

— Видишь? — Ноа благодарит пару, низко им кланяясь, что кажется смешным и милым одновременно, и они продолжают свой путь. Их ботинки хрустят по снегу. Ноа делает пару шагов ко мне, и внезапно между нами больше нет пространства.

— Стоп. Я думала, ты не собираешься целовать меня, — говорю я, чувствуя панику, зарождающуюся в горле.

Ноа поджимает губы, секунду глядя на меня сверху вниз. Он действительно высокий. Я дрожу от холода; Ноа касается моих волос и аккуратно убирает их обеими руками. Кончики его пальцев касаются челюсти по обе стороны, когда он позволяет им упасть.

— Нет. — Он прикладывает указательный палец к кончику носа и улыбается, отступая. — Но, может быть, скоро.

— Если я позволю тебе, — высокомерный сукин сын.

Опасная улыбка расплывается на лице Ноа:

— Если ты мне позволишь.

Я поднимаюсь по лестнице и открываю дверь. Все это время Ноа пятится вниз по улице, глядя на меня с тем же озорством на лице.

Я одинока, и есть Ноа — это значит, я имею право наслаждаться его флиртом, поддразниваниями и обещаниями поцелуев в будущем. Так почему это ощущается так неправильно? Я точно знаю — почему, и это отстой. В голове все еще стоит звон от того, как Люк поздоровался со мной:

«Привет, красавица».

9 глава

Контракт

Люк

В Вайоминге так же холодно, как и в Нью-Йорке, но, когда я выхожу из «У О’Фланагана», мое тело все еще в напряжении. Холодный ночной воздух пронзает легкие. Я стою на выходе, позволяя воздуху проникать в мои внутренности, и веду заведомо проигранную битву. Это странно, что я не попрощался? Надо ли вернуться внутрь и сделать это сейчас?

Ты не пойдешь обратно только затем, чтобы попрощаться. Идиот несчастный. Что, черт возьми, случилось со мной? Я стараюсь не думать о ней, но она, как и всегда, на переднем плане моего сознания, требует внимания. А теперь и вовсе начала появляться там же, где и я, в то время как я пытаюсь держаться подальше от нее.

Айрис Бреслин.