Зима 41-го

Волковой, сидевшей в другом конце кабинета, не было слышно, что говорит Елене Петровне этот Лев Захарович, а по лицу директора было сложно понять, хорошие новости сообщают или плохие. Девушка, побледнев, смотрела на учительницу. Елена Петровна, поймав умоляющий взгляд ученицы, успокаивающе махнула рукой. Только вот спокойствие к Лене так и не пришло. Девушка с нетерпением теребила подол платья, ожидая, когда директор закончит разговор.

— Спасибо, Лев Захарович… Нет, спасибо, мне ничего не надо… Хорошо… Спасибо еще раз. До свидания. Женщина положила трубку и посмотрела на ученицу: — Со Стаиным все в порядке. Ближайшее время они с Настей Федоренко в школе не появятся. Подробностей мне не сообщили, — видя, как вскинулась Лена, успокаивающе произнесла Елена Петровна, — но заверили, что с ребятами будет все хорошо. Поблагодарили тебя, за комсомольскую сознательность, — с улыбкой произнесла учительница.

— Но как же так? Ведь мы так ничего и не узнали? — горячо возразила Волкова.

— Поверь мне. Если этот человек сказал, что все хорошо, значит, так оно и есть.

— А кто это был, Елена Петровна? — любопытство в голосе Лены смешалось с тревогой за судьбу одноклассников.

— Мехлис Лев Захарович. Начальник ГлавПУРа. Мой Веня с ним работал когда-то в «Правде», вот я и обратилась к нему по старой памяти, — женщина как-то странно поежилась, но Волкова, погруженная в мысли о друзьях этого не заметила.

— Спасибо Вам, Елена Петровна! — глаза Лены благодарно горели.

— Ну что ты, Леночка, — улыбнулась учительница, — Саша же мой ученик. Разве могла я его бросить? А теперь иди домой. Тебя, наверное, уже мама потеряла. Дойдешь? А то темной уже на улице. Может тебя проводить?

— Нет, что Вы! Конечно, дойду! Тут не далеко! — Ленка быстро надела пальто и выскочила на улицу. Настроение поползло вверх. Про Мехлиса она слышала от папы и его сослуживцев. Слышала разное. Но в том, что этот человек абсолютно честен, сходились все. Девушка не заметила, как буквально долетела до дома. Заскочив в квартиру, сразу нарвалась на мамину отповедь:

— Ленка, зараза такая! Ты где болталась?! Я уже места себе не нахожу! На улице темно! Скоро комендантский час! Ты что, в могилу меня свести хочешь?! Вернется отец, все ему расскажу!

— Мамулечка, прости, прости прости!!! — затараторила Ленка, — Я в школе была, у Елены Петровны засиделась! Почему-то про арест Саши и про то, что она пыталась разузнать о нем маме говорить не хотелось.

— Засиделась она! А я тут места себе не нахожу! Знаешь же, что в городе не спокойно!!! — никак не могла угомониться Мария Алесандровна. Лена подошла и обняла маму.

— Мам, ну, правда, прости! Засиделась. Такого не повториться! Вот честное комсомольское!

— Ладно, поверю. Иди мой руки, и ужинать садись. Ах, да, — вспомнила о чем-то Мария Александровна и быстро прошла на кухню, вернувшись с листком бумаги из ученической теради, аккуратно свернутом в треугольник, как фронтовое письмо. — Тут Коля Литвинов заходил, записку тебе оставил.

— Ой! А я забыла! Мы же должны были встретиться сегодня вечером! — Лена выскочила из ванной комнаты и схватила письмо, — Ничего, завтра извинюсь! Девушка чмокнула маму в щеку и умчалась к себе в комнату. — Мамулечка, я сейчас, прочитаю и сразу за стол. Ты только не ругайся!

Женщина с доброй улыбкой посмотрела вслед дочери и пошла собирать на стол. А Лена заскочив к себе нетерпеливо развернула треугольник. «Вот пижон, этот Колька, как письмо завернул! Можно подумать!» Девушка впилась в глазами в знакомый почерк:

«Милая, родная Леночка!

Так я тебя и не дождался сегодня. Наверное, оно и к лучшему. Боюсь не смог бы я тебе сказать то, что давно хотел, а вот так, в письме скажу. Любимая! Да! Любимая! Я тебя люблю с того самого дня, как ты впервые появилась у нас в классе. Только ты никогда этого не замечала, считая меня только другом. Все это время я собирался признаться тебе и никак не решался. А сегодня решился! Только ты куда-то спешила, и поговорить у нас не получилось. Жаль.

Любимая. Я сегодня уезжаю на фронт. Три дня пришла похоронка на папу, эти сволочи убили его! И теперь я должен отомстить!»

А ведь точно! То-то последние дни Колька был какой-то странный, молчаливый! И сегодня сам не свой был. Но почему он ей ничего не рассказал?! Друг называется! Лена стала читать дальше: