Зима 41-го

— Ой, а ночью капитан Соин и два лейтенанта, не помню их фамилии, хотели залезть в перевязочную, чтобы украсть оттуда спирт, представляешь! Но их Рюмина застукала, — Таня хихикнула. Вероника Павловна Рюмина старшая медсестра госпиталя была пожилой суровой женщиной с густым низким прокуренным голосом. Высокая, сухощавая, с каким-то непонятным узлом из седых волос на всегда гордо вскинутой голове. Ее боялись и не любили. Все. И персонал и раненые. Не любили за требовательность, а боялись за принципиальность и беспощадность к нарушителям трудовой и больничной дисциплины. — А сегодня Аристарх Федорович так кричал, так кричал! Аж, нам всем страшно стало. Царьков, вообще, редко ругается. Профессор, он добрый. А тут, прям, орал, аж в соседнем отделении слышно было! Мы все даже попрятались. А Соина с лейтенантами теперь из палат не выпускают. Ну и правильно! Ишь, что удумали! Это же для медицинских целей спирт! А если б они его выпили? Как потом перевязки делать?! Правильно их наказали. Мало им! А еще командиры! Фи!

Сашка сидел в каталке, и пропускал поток слов мимо ушей. Ходить ему еще не разрешали, все-таки слишком слаб он был. Но сегодня перевязка прошла полегче, и теперь можно было рассмотреть госпиталь, в который он попал. В прошлые разы как-то было не до того. Сейчас же он медленно проезжал мимо густо, с потеками окрашенных белой масляной краской дверей палат. В самом коридоре, вдоль темно-зеленых мрачных стен тоже стояли койки со свернутыми матрасами. Сашка уже знал, из рассказов Тани, что в разгар наступления, когда поток раненых хлынул с фронта, мест в госпитале не хватало, и их размещали в коридорах. Видимо, сейчас стало полегче. Кого-то выписали, кого-то отправили дальше в тыл. А койки так и остались стоять. Вдалеке в самом конце коридора рядом с чахлым деревом, торчащим из огромной кадки, кучковались ходячие курящие. Несколько человек бродили по коридору. Все раненые одеты в одинаковые темно-синие пижамы и тряпичные тапочки. Точно такая же была и на Сашке. С потолка, на прилепленных на вату нитках свисали бумажные снежинки. А ведь через три дня Новый год! Который придется встречать в одинокой палате. Почему-то вспомнился встреча прошлого Нового года в бункере. Как давно это было! В какой-то прошлой, чужой жизни. А Таня, вторя его мыслям, продолжала делиться информацией:

— А еще, Аристарх Федорович сказал, что тридцать первого к нам с концертом артисты приедут! Представляешь! Концерт будет! Интересно, а кто приедет? Вот бы Самойлов, — в голосе медсестры послышались восхищенные нотки, — он мне так нравится[iii]. А как он сыграл с Орловой! Ты смотрел «Светлый путь»? Отличная комедия, да? Мы с девочками ходили до войны. Так хохотали!

Они свернули в коридор, где находилась Сашкина палата. Парень напрягся. Рядом с его дверьми вышагивал мужчина с военной выправкой в накинутом на плечи медицинском халате. Услышав поскрипывание колес каталки, неизвестный обернулся.

— Ну, привет, герой!

— Здравствуйте, товарищ майор государственной безопасности, — настороженно ответил на приветствие Сашка. Перед ним стоял Волков.

[i] Такое совещание состоялось 17.12.41. Результатом его стало создание Волховского фронта под командованием К.А. Мерецкова.

[ii] Группа 1Л (Люфт — воздушный флот) — подразделение Абвера занимающееся разведкой ВВС.

[iii] Евгений Валерианович Самойлов в это время работал в Тбилиси и вряд ли смог бы приехать с концертной группой вмосковский госпиталь. Но Танечка об этом не знает.

XV

Вот и настало время того самого разговора, которого он так ждал и боялся. Таня завезла парня в палату и помогла улечься на койку. Волков зашел следом за ними и встал у окна, глядя на заснеженный двор госпиталя, чтобы не смущать парня своим вниманием. Медсестра подоткнула вокруг Сашки одеяло, поправила повыше подушки и, придвинув для посетителя поближе к кровати стул, упорхнула из палаты. Майор тут же повернулся и пристально посмотрел на Александра:

— Да, брат, потрепало тебя. Как же ты так подставился? — Волков подошел к старенькому, обшарпанному деревянному стулу и уселся, поправив сползший с плеч халат. Сашка пожал плечами. Он до сих пор не мог понять откуда взялись те два мессера, ну не было их в воздухе и вдруг они выходят ему в лоб!

— Что с моими, с ребятами и детьми? — задал Сашка самый важный для него вопрос.

— А что с ними будет? Нормально все. Все живы.

— А Зина?

— Зина?

— Курсант Воскобойникова.

— Ранена. Тяжело. Но жить будет. На счет летать ничего не знаю. Да, она здесь, с тобой по соседству лежит, ходить начнешь, навестишь.

— Ясно. Хорошо, — Сашка облегченно вздохнул и отвернулся к стене. Неожиданно душу ожгло обидой. Получается у всех все нормально, все живы и здоровы, а навестить его времени ни у кого не нашлось! Хоть бы весточку передали! От обиды из горла вырвался тихий стон, а на глазах выступили слезы.

— Сань, ты чего?! Врача позвать?! — всполошился Волков.