Зима была холодной

В «Аполло-холл»** жизнь не прекращалась никогда. Салун, кабаре и городская управа в одном здании уживались отлично, помогая сэкономить время для тех, кто только что пообщался с властью и хотел запить горькое послевкусие, и для самой власти, уставшей от общения с надоедливым народом и желавшей отдохнуть в уютных номерах в окружении хорошеньких танцовщиц. Всякий раз, попадая в Денвер, Фрэнк спешил сюда, завистливо поглядывая на золочённые деревянные панели, изящные люстры и красные ковры на лестницах. В «Аполло-холл» был шик, и этот шик он мечтал принести в Колорадо-Спрингс, а пока наблюдал, запоминал, выписывал что-то из каталогов, представляя, как «Рыжий пёс» распахнёт двери респектабельным посетителям.

— Виски. — Откинув кудрявую гриву в сторону, он огляделся и с удивлением хмыкнул: — Падре! А я всегда знал, что католики не такие уж и святоши!

Колум, говоривший с одним из барменов, поморщился, но повернулся, салютуя кружкой с элем.

— Мои девочки для вас не так хороши? — прищурился Фрэнк, делая глоток. Поняв, что так просто не отделается, Колум вздохнул, положил на стол сложенную купюру и подошёл, опускаясь на соседний стул.

— Не каждое посещение салуна должно заканчиваться девочками. — Колум постарался вложить в голос как можно больше наставительной укоризны. Ему нравился Фрэнк. Быть может, в другой жизни они были бы если не друзьями, то хорошими знакомыми точно. Но священник не может дружить с хозяином салуна.

— Всегда хотел спросить, падре, — понизил голос Фрэнк, — как у вас с этим делом? — Он покосился вниз. — Неужто не тянет?

— Молитва и епитимия, Фрэнк, — чопорно поджал губы Колум, с трудом сдерживая смех. — И плотские желания отступят.

— Ну да, — недоверчиво фыркнул Фрэнк, допивая виски и со стуком ставя стакан на стойку. — Может, падре, вы по мальчикам? Слышал, ваши кардиналы в Ватикане слабы на сладкоголосое пение хористов.

— Я люблю Бога, — серьёзно ответил Колум. — Только он один царит в моём сердце.

Фрэнк оглянулся в поисках плевательницы и выпустил длинную тягучую струю, попав точно в центр. Потом цокнул и кисло скривился.

— Повезло, что ваш брат, падре, не такой. Двух унылых ирландцев город бы не вынес.

Колум лишь пожал плечами, продолжая цедить пиво. Успев побывать на телеграфе, забрав посылки на почте, он надеялся узнать хоть что-то о Восточном побережье. Но ничего нового бармен не сказал, только сокрушался, что после войны количество любителей быстрой наживы увеличилось, и если и дальше так будет продолжаться, проделать путь из города в город можно будет, только окружив себя ротой солдат.

— Хорошо, что скоро пришлют маршалов, — добавил он в заключение. — Может, хотя бы они наведут порядок и отловят всех бандитов.

Значит ли отсутствие новостей, что люди МакКормика оставили его в покое? Или они так же затаились и только ждут удобного случая, чтобы напасть? Колум никогда не любил неизвестность, предпочитая встречать опасность лицом. Вот и сейчас хотелось всё бросить и отправиться на поиски, но он не хотел ввязывать в это дело Киллиана. А брат непременно увяжется, и Колуму нечем будет крыть — придётся взять с собой. Тяжело вздохнув, он опустил глаза в пустую кружку и недоуменно нахмурился — когда успел выпить пинту?

— Что, падре, угостить? — Фрэнк допивал третий стакан, и улыбка на его лице становилась шире с каждым глотком. Колум качнул головой, поднимаясь со стула.

— Увидимся у повозок, — сухо бросил он, подхватил свою шляпу и стремительно вышел. Пробираясь по улице, Колум бездумно скользил по лицам прохожих взглядом, пока, дойдя до повозки, не понял — он искал Алексис. Отчего-то сейчас решение оставить её одну уже не казалось таким здравым. Сам не зная, отчего, Колум чувствовал за неё ответственность. Странная, непривычная тревога сжала сердце, тревога сродни той, что он испытывал за Киллиана, но всё же немного другая. Киллиан мог за себя постоять, и все волнения, связанные с ним, обычно сходились на мыслях: «только бы никуда не влез». Алексис же хотелось защитить, хотя мысли эти были абсурдны: несмотря на кажущуюся хрупкость стержень в «маленькой южанке», как метко назвал её Киллиан, просматривался крепкий. Но досада на себя, что оставил в незнакомом городе, росла с каждой минутой, пока Колум быстрым шагом шёл к шумной ярмарке, почти расталкивая встречных прохожих.

Тревога росла, заставляя сердце колотиться быстрее, и Колум уже не пытался задумываться о её причинах. Ему просто надо было найти Алексис и убедиться, что с ней всё хорошо. Он почти бегом вылетел на площадь, осматриваясь, и тут заметил её совсем близко.

Алексис стояла у ювелирной лавки, а рядом что-то увлечённо рассказывала Кайла, прижимая к груди небольшой свёрток. Облегчение от того, что нашёл, постепенно сменилось чем-то совсем непривычным — Колуму захотелось улыбнуться. Просто так, без причины. Что он и сделал, пообещав себе обязательно разобраться в круговороте чувств, обрушившихся так внезапно.