Зима, которой не было (СИ)

Мы проходили через безлюдную часть дома, куда вовсе не выходили окна. Здесь было темнее, чем на дне Марианской впадины, и все бы пошло по моему плану, если бы не резкий визг тормозов и мужчина в черном капюшоне. Едва я успела понять, что происходит, незнакомец схватил Артема, зажал ему рот и потащил в черное авто без номеров.

13. Ева и знакомство с родителями

Жизнь не готовила меня к сложным ситуациям. Обычно я находилась в зоне своего комфорта, изредка выползая, чтобы выполнить какие-нибудь занудные квесты мерзкой реальности. Но сейчас я ощутила горечь во рту — таков был вкус страха. Нет, я боялась не человека в черном капюшоне или эту чертову «двенашку» без номеров. Я боялась за Артема. А если быть точнее — за себя. Мне было страшно, что я больше никогда его не увижу.

Авто молниеносно завелось. Я пронзительно завизжала, отступив в испуге. Но тело меня не подвело: рука будто сама по себе ухватила огромный кусок льда, который я запустила в лобовое стекло машины. Тут же по нему паутиной расползлись тонкие частые трещины. Водитель сдал назад, пытаясь выехать, а я все звала на помощь.

— Помогите! — мой крик размазывался по стенам. Глазами я жадно ловила лица людей в окнах.

Внезапно раздался негромкий удар: задом «двенашка» ударилась об угол дома. Дверь машины открылась, и вышедший из нее человек двинулся прямо на меня. Я не видела его лица и глаз, но думалось, что он в гневе.

— Помогите! — уже тише закричала я, пятясь назад. В руках я упрямо сжимала шарф Артема. Руки дрожали, а ноги парализовало от страха.

— Заткнись, если не хочешь сдохнуть, — процедил сквозь зубы мужчина.

Я хотела сделать еще шаг назад, но поскользнулась, копчиком ударившись о ледяной настил. Так страшно мне еще никогда не было: похититель навис, и не чувствовалось разницы, что он сделает со мной — все варианты были одинаково ужасны. Из-за его спины, из машины, я слышала звуки борьбы, и, едва незнакомец занес надо мной кулак, я крепко зажмурила глаза. Секунда, две, а может, вечность, но я ощутила рядом с собой упавшее тело. Когда разлепила веки, то увидела Артема, который напал на своего похитителя сзади, пытаясь его повалить на землю полностью.

— Я звоню в полицию, — истерично выкрикнула я, наблюдая за тем, как вновь спешно заводит свою «двенашку» второй мужчина. Лед окрасился в розоватый — Акиншев ударил мужчину лицом об асфальт, а я тут же накинула шарф на шею отморозка, пытаясь затянуть его так сильно, чтобы он сам подох. Похититель кряхтел, дергался, но, видимо, удар об лед лишил его возможности продолжать борьбу. Его сообщник бешено дал по газам и, еще раз вмазавшись задом в угол, направил машину прочь из переулка.

— Хватит, — дрожащий голос Артема выдавал пережитый ужас, но парень старался не показывать этого мне. Его ладонь легла на мою, и я ослабила хватку, переставая стягивать горло потерявшему сознание мужчине. Юноша сдернул с того капюшон, но человек все равно остался незнаком нам. Ему было около тридцати. С отросшей щетиной и разбитым лицом он выглядел как злодей из боевиков. Правда, в тот момент он был не опасен.

Меня наконец-то переклинило, и я захныкала, освобождая тело от натиска страха. Артем обнял меня, крепко сжав плечи своими руками. Это было очень романтично: я, он и полуживой похититель в отключке. Но в тот момент мне было наплевать на детали. Мне было так плохо, что казалось, словно я могу потерять сознание в любую минуту. И только Артем, который тоже заплакал, удерживал меня от этого. Мы оба пережили нечто ужасное, но главным было то, что мы победили. Вдвоем.

***

— Какая машина? Еще раз?

Полицейские в участке были не очень дружелюбны. Я сидела на деревянном стуле советской эпохи, глядя в глаза сухопарому мужчине с темными усами. Его серые глаза пронзали меня, будто преступница тут я.

— «Лада». Двенадцатая модель, говорю же, — вновь вздохнула я, утирая платком покрасневший нос.

После того, как мы вдоволь наплакались, Артем перевязал шарфом руки мужчины, а я вызвала полицию, которая моментально среагировала на вызов. Акиншеву повезло, что похитить его хотели не очень опытные и дальновидные люди. Правда, сути это не меняло. Во рту до сих пор стоял вкус горечи.

— Номеров не было, — добавила я. — Тонированная. Я уже третий раз все это рассказываю.

— Это нужно для протокола, — отозвался полицейский. После его слов в помещение зашел еще один.

— За несовершеннолетней явился родитель, — сообщил он, и я тут же встрепенулась.

— Мы скоро закончим, — заявил мой «новый друг».

Не знаю, может, он решил, что я каким-то боком причастна ко всему, но вытягивал из меня информацию знатно. Впереди меня ждало множество испытаний вроде опознания, дачи дополнительных показаний и вопросов местной прессы.

— Родитель, войдите, — крикнул полицейский моему отцу, и тот тут же ворвался в тесную комнату, пахнущую кофе.

— Я звонил тебе раз двадцать, — воскликнул папа, едва его руки сомкнулись на моих плечах. Он прижался губами к моему виску, и я едва удержалась от того, чтобы вновь не заплакать.