Зима, любовь, экстрим и хаски

Еще рывок, невысокий прыжок, и овраг остается позади. А за ним начинается белоснежное, сияющее на солнце тысячами бликов поле. И три упряжки, несущиеся по нему. Я глушу мотор и снимаю шлем, чтобы услышать возгласы каюров, лай собак, скрип нартов по снегу.

– Вперед! Вперед! Идем!

Я закрываю глаза и замираю, пытаясь осознать переполняющее меня бесконечное чувство свободы.

Глава шестая

Зоя

Два часа двенадцать минут.

Просто офигенный результат для молодой упряжки, в которой совсем недавно появился новичок.

Моя умница взяла прекрасный темп, и с самого старта мы не уступили ни секунды времени, почти сразу же опередив Питер. По полю мы неслись с такой скоростью, что захватывало дух. Нас было трое: Вологда, Мурманск и мы. Девушка-каюр из Мурманска управляла своими собаками так легко, что издали казалось, что у них телепатическая связь. Возможно, так оно и было, или мы наблюдали удивительное единение человека и собак. Я уверена, что каждую свою хаски она знала с рождения и вместе они прошли не одно испытание. В горе и радости. Только так.

Упряжка под номером один действительно была хороша, и я со спокойной душой могла уступить ей первенство. А вот парень из Вологды не внушал мне доверия. Что-то было в нем темное, нехорошее. И Лаки он не нравился совершенно. Мы легко обошли их сразу на старте, и до самого промежуточного финиша не сдавали позиций. Лететь по заснеженному полю было потрясающе. Меня переполняло невероятное чувство свободы и казалось, что, если я немедленно не поделюсь этим с миром, меня разорвет на части. От счастья. Отметившись на очередной точке, я заметила у опушки леса несколько снегоходов. Пытаясь разглядеть среди них Даниила, я не сразу увидела Гарика, спрятавшегося за огромным объективом. Зато он признал меня, приветливо помахал рукой и тут же указал мне за спину. Я обернулась. Там в густом облаке снежной взвеси на всех парах неслась упряжка из Вологды. Гарик прав, отдых закончился. Нужно ехать дальше.

– Вперед! Лаки, девочка! Вперед! – скомандовала я, и нарты снова сорвались с места.

Сколько бы я не повторяла себе и остальным, что “Земля Хаски” – это просто пробег, я лукавила. Потому что, однажды почуяв азарт погони и гонки, становится ужасно сложно отмотать все назад и позволить себе остановиться. Собаки чувствуют возбуждение каюра, лидер считывает каждую его эмоцию – счастье, боль, радость или обиду – и транслирует ее стае. И вся упряжка переходит на сторону каюра, перенимая его настроение. Эмоции собакам внушить нельзя. Их можно только передать.

Ими можно поделиться.

По лесу идти стало сложнее. То и дело попадались низкие ветви и препятствия в виде поваленных деревьев, которые приходилось объезжать. Лаки как всегда легко понимала, что нужно делать. Я же хорошо запомнила, что на виражах лучше не зевать и крепко держаться за дугу обеими руками.

К концу второго часа собаки начали заметно уставать. У очередного указателя я остановилась и сверилась с картой. До лагеря осталось чуть больше трех километров. Я оглянулась, нарты из Вологды нигде не было видно.

– Лаки, тише, – попросила я, и моя девочка сбавила темп на радость всей упряжке. Только любитель приключений Джек недовольно затряс головой.

В лагерь вы въехали шагом. Эмоции от погони спали, осталась только легкая приятная эйфория. Девушка-каюр из Мурманска тщательно проверяла собак и кутала их в попоны. Мороз стоял крепкий, и взбудораженные собаки могли простудиться. Я нашла палатку с номером три и направила к ней нарты. На радостный лай выглянула Катя, широко улыбнулась и сказала:

– А Даня еще не приехал.

– Вот блин! – расстроилась я. – У него мой термос с кофе.

– Уверяю, это не самая большая проблема. Кофе я тебе организую. И перекус. А вот лишних рук нам точно не хватает.

– Справимся, – ответила я и добавила тише: – Надеюсь он доберется до темноты?

– Зоя, у него еще весь день впереди. Даже до обеда еще далеко.

– А я ужасно хочу есть, – пожаловалась я. – Но сначала собаки.

– Сначала собаки, – согласилась Катя.

Спустя еще полчаса Лаки и ее стая, сытые, довольные и уставшие, уже безмятежно спали, свернувшись клубком в свежей соломе. Только Сильвер проявлял беспокойство, тоскуя по своему хозяину. Спать он отказался, просто лежал, положив морду на передние лапы, и смотрел на меня грустными разноцветными глазами.

– Скучаешь, парень? – спросила я и по доброте душевной поделилась с ним баранкой.

Угощение Сильвер взял, но общаться со мной отказался. Только тяжело вздохнул и отвернулся.

– Депрессует? – спросила Катя и протянула мне термос с кофе. – Смотри, что у меня есть!

– Да ты волшебница! – восхитилась я. – А Сильвер весь в своего хозяина. Такой же мажорчик с серебряной ложкой.

– Данька хороший, – не согласилась со мной Катя. – И ты это отлично знаешь!

– Расскажи мне про Юлю, – попросила я.

– Думаешь, надо?

– А почему нет?

– Это долгая история, – заметила Катя.

– До утра я абсолютно свободна!

– Зачем тебе это? – со вздохом спросила девушка.

– Ну, Кать! – заныла я не хуже Сильвера.